Эпиграф: «Молчат гробницы, мумии и кости-
Лишь Слову жизнь дана. Из древней тьмы
На мировом погосте звучат лишь Письмена» Бунин
Зорька ясная луч свой на землю послала,
Осветила луга и речную гладь-синь.
На крутом берегу ивы, ветлы причала
Свои косы в реке искупали в теплынь.
Утро раннее видит часто ту лодку,
Что плывет к ветлам старым, в ней двое сидят.
То жених и невеста пред церковным венчвньем.
Совершают пришедший от древних обряд.
Они вместе букет тихо в омут спускают,
Наклоняются низко над влагой земной.
И ладони водою они обмывают,
Сложив мокрые руки в движенье одном.
Тот обряд от легенды, что знает округа.
Русь святую татарская сила свила.
Здесь в лесах у реки жила девушка Луга,
И любовь гусляра эту Лугу ждала.
Звуки гуслей неслись. Соловьи, как свирели,
И зарянки в лучах подпевали им вновь.
Глаза юноши нежно на Лугу смотрели,
Кудри русые парня шевелил ветерок.
Не могли насмотреться на них, как красивы,
Все спокойные липы в духмяном цвету,
Любовались березы, любовались и ивы,
А ромашки от них отойти не могли.
На Руси музыкант, как второе светило.
Он любимец народный, он кудесник святой.
Сердце Луги сияло, сердце Луги дарило
Любви нежные струны, радость, мир и покой.
Только очень коротким было счастье что свято,
Хан татарский с отрядом, оседлавши коня,
Понаехал внезапно за данью богатой
Он с угрозами страха, смерти, злобы, огня.
Молодой хан, горячий. Страсть в глазах его черных
И халат из парчи, и в движениях быстр.
У реки встретил Лугу, шла с ведром за водою
По тропинке знакомой, шелк косы распустив.
Как взглянул хан на Лугу, в сердце – молнии- спички,
Краше девушки этой он нигде не встречал.
Щеки – алые маки, губы словно гвоздички,
Глаза- синее небо, косы- солнца пожар.
С быстротой птиц летящих хан упал перед Лугой
Глянул в ясные очи: « будь моею одна».
Лугу взглядом не дарит и к речам его пылким
Без вниманья, без думы, безразлична, строга.
- Я оставлю твой город, не возьму с него дани,
Не пожгу я жилища, в плен людей не сведу,
Согласись быть моею, подари мне лобзанья,
Разобью я шатер, в котле мясо сварю.
Молоко кобылиц будем пить из пиалы,
А шелков, украшений не познаешь ты счет,
Для тебя я повозку крепко шкурой укрою-
Подари мне твою молодую любовь.
«Пусть так будет»- сказала печальная Луга,-
только завтра с восходом ладьи распусти.
По реке поплывем к той ветле, к тому кругу.
С собой гусли с певцом для веселья возьми.
Тучи темные по небу солнце закрыли.
Высок берег реки- весь людская толпа.
По речной сини- гладь ладьи ханские плыли,
А на первой красавица Луга была.
Рядом с нею и гусли печалью покрыты.
Ненаглядный гусляр песни плача ведет.
Соловьи и зарянки летят, вьются за ними.
Тучей черною хмурится нежный восток.
Вот и омут, а рядом с косами ветла.
Ладья с тихою песней в тот омут спустилась.
И влюбленных украла речная вода.
Туча черная в речку, как глыба, скатилась.
Только молний сверканье увидел народ,
Только грома раскаты он слышал,
Ни татарского хана, ни дружины его
На речных берегах не увидел.
Спасла город любовь, спасла Лугу ветла.
С той поры имя речки Ветлуга.
Это слово о верной любви навсегда
Ставшей символом жизни в округе.
Очень мудрый народ живет здесь на Ветлуге
В нем святой старины заповедность тверда.
Верность чувству любви пронести до могилы,
А обряд передать поколеньям в века.