Все сорок дней в неведенье и страхе
Ждут с содроганьем окончанья срока,
Как осуждённый в предвкушенье плахи,
Что поедом себя казнит жестоко,
И мечутся меж домом и кладбищем,
И там и там им как-то неприютно,
Так неуместно пребывать в жилищах,
Где пусто, мёртво, в общем, неуютно.
А без семьи уныло, одиноко,
Да и не жить как люди непривычно,
Слоняться в ожидании без прока.
Который день до срока будет нынче?
И с запоздалым, жалким покаяньем
Их рой докучно осаждает храмы.
Моленья, зовы, самобичеванье
За грех, с его стыдом и смертным срамом.
Храм полнится холодным серым светом,
Мольбой немой, мычащей, бессловесной,
Их песня, к сожаленью, уже спета,
Сейчас же стон, конечно же, не песня.
Их время в прошлом, по итогу-было,
Что будет с ними- неопределённо.
А тело- труп покинутый, остылый,
Уже не близкий, бывший, удалённый.