крадется спичечная микробность пейзажа,
вскрыты вилки балласта и проседь ввергается
в речитатив оскудения железных портных,
стекловату жнущих беспредельными ватками,
гнущимися тараканами розеток, величественными
шуруповертами миллиграмма, сосновыми полостями
ротовых рубах и веток, как в воскресенье,
когда ты входишь в эту дверь, и она утекает от тебя,
она прячет свое вязаное имя,
она залезает на твое резаное отверстие ягнят.
я вижу жидкость, прячущую маленькие шалости
сковород, я вижу стрелу мордоворота,
лезущую в глаза, в уши, в содом энергии,
в реплику стиснутого работника лопат
и палат. в котомке пришлая уключина
рогато звереет средь отороченных скандалов
ремонта, парящего квартирного наркотика,
вперяющего свои отверстия в лезвие носорога,
в пучину железобетона, в мавзолей рондо,
в сучью прелесть хозяйственных политиков.
тащится прядь в магазин, ищет вред свою
печень, крадет июль мои гвозди, рябит
карманом смятая древесность укурка.
строчит пара свою глыбу, перечит рыгающий,
всполошился задернутый.