Я редактору писала, мол, отметьте мой талант,
русским духом воскресала, несмотря что иммигрант
Я ему открыла сердце, посмотри, мол, на меня —
сколько страсти, сколько перца — виртуозного огня…
Мне уже грозят седины, — говорила я ему
Тлеет жизнь наполовину, а причину не пойму
Я редактору пеняла, мол, глаза свои открой,
а не так, то — жди сигнала для свечи за упокой
Упокоют моё тело, а в нём и русскую мечту
Богоборческое дело — не меняй на пустоту!
Не отказывай москвичке, — той которая всё та же,
только срезала косичку, избегая эпатажа
Разве нету ностальгии, разве сердце опустело?
Или мучит аллергия? — Русских много, и заело?
На предания, на братство, на культурное наследие
тебе впадлу опираться, раз на вид совсем не леди я?
Так писала, как выплясывала — партию сольного орала
Словно плетью опоясывала, русским словом огревала
Мне ли на коня садиться, мне ли с немцем воевать?
А вдруг да в слове пригодится моя русская печать…
Только где живёт редактор? Может домик, да причал?
Личный самолёт — не трактор — в поле жизни повстречал?
Так зачем ему стараться, зачем местом рисковать?
В русской хате озираться, образок в углу искать?
Для кого редактор служит, может дьявольскую роль
исполняет и не тужит — в ранге — карточный Король?
Про Туза, поди, не скажет! Хоть тот политику кроит
Но сам манжеты не измажет — во глубинах пирамид…
Из веков к нам шли монеты — Его лики обретали
Летописцы про его леты пели гимны — не робтали…
Мифы и легенды — в свитках — зарождались тучным строем,
на плечах поэтов прытких и сукуб мог стать героем
Так каков же храм у Бога, для которого ты раб?
Я — душою недотрога — вопрошаю…
Так араб
испрошал пощады взглядом — получить надеялся,
когда строил Храмы гадам, а сам
— в веках… развеялся
10.27.18.