***
Играли мы в "красных" и "белых"
всем трудностям жизни на зло, –
свободы высокое дело
нас властно на подвиг звало.
Мы сами голодные были,
в тисках у суровой судьбы,
но виделись нам из Сибири
индейцы и негры-рабы.
Спасти чтоб восстанье сипаев
в униженной рабством стране,
по Индии мчался Чапаев
на белом своем скакуне.
Он мчался по Африке черной,
обугленной солнцем землей,
чтобы справедливости зерна
взошли у него за спиной.
Степями обеих Америк
дороги свободе мостил…
И не было меры измерить
безмерные наши мечты.
Играли мы в "наших" и "фрицев"
вдали от сражений и гроз.
Что поздно пришлось нам родиться,
жалели мы горько всерьез.
Вот дали бы нам автоматы,
Европе мы б мир понесли,
как павшие папы-солдаты,
и аж до рейхстага дошли…
Росли безотцовщиной грустной
(морщина на лбу – с той поры),
в желудке частенько-то пусто,
в заплатах рубаха, штаны.
Но как бы ни жили-тужили,
в работе зато знали толк
и в армии честно служили,
священный свой выполнив долг.
Ах, молодость, что мне ответить
тебе – среди многих забот?
За дымкой, в двадцатом ты веке, –
уже двадцать первый идет.
Средь нынешних наших реалий
(вот ты б возмутилась тогда –
да разве тогда б мы признали!)
опять "капитал", "господа".
Ученье о братстве свободы
с библейского стибрив листа,
вожди обокрали народы,
предав, как Иуда Христа.
В мучениях века истаяв,
все вспять обернулось в стране.
Что ж, зря что ль Россией Чапаев
промчался на белом коне?
Что ж, зря что ль отцы наши пали,
безвременно в землю легли?…
Мы правильно в детстве играли,
в предателях быть не могли.
Истории в тьму нет возврата.
Отмерив лишь временность бед,
грядущее счастьем чревато.
а это – свобода и свет.