Написано в Книге, как Пабло Неруда
удивлённо стоял посреди
беломошного бора
среди сосен,
похожих на колонны Исакия,
ногами на белом,
белом, как пена, мху и следил,
как на белый мох опускается белый снег.
(О, Дева Мария!)
В его белом дыхании,слетающем с губ,
читалась лишь одна фраза:
«Кто не знает чилийского леса,
тот не знает нашей планеты».
Написано в Книге, как Пабло Неруда
осторожно ступал по белому мху,
как по белой пене океанического прибоя,
принимая за краба
тут ржавую консервную банку,
там припозднившийся боровик.
Написано в Книге, как Пабло Неруда
возбуждённо ходил по лесопосадке
и загонял на ближайшую сосенку
негодующего бурундука,
а потом,
ударив ногой по стволу,
подставлял под зверька большие,
как распахнутый «Атлас мира»,
ладони.
(А бурундук в то же миг компостировал
его толстые пальцы
и взлетал на такую сосну,
что тряхнуть её бы могло
лишь Чилийское землетрясение).
Написано в Книге, как Пабло Неруда
устало вышел на вырубку, где
одиноко темнели пни, словно лунные кратеры,
и как оттуда потом
ещё долго уходил
всё куда-то вдаль,
похожий на бездомного космонавта,
и терялся в сплошном галактическом снегопаде.
1988