Всё лето – жара, и грибов мы почти не видали.
С дождливой погодой надолго пришли холода.
Но вот в октябре прояснилось, затеплились дали,
Листва пожелтела, и стали пустеть города.
…Скучать на обочинах брошены были машины.
Хоть тара грибная подчас оставалась пуста,
В лучах восходящих сияли деревьев вершины,
И верилось: где-то таятся грибные места.
Нам сладко дышалось в лесу на полянке пригожей,
Где мы, отдыхая, болтали о разных вещах.
Порою плутали, смотрели на солнце тревожно,
Ловили жужжанье моторов, дорогу ища.
…Поросшие мхом и травою встречались воронки –
Тяжёлые раны давно миновавшей войны.
И мне представлялось, что где-то над нами, вдогонку,
Гудящие юнкерсы мчатся, и нет тишины.
Но мирно в низинке росли, разбредясь, сыроежки,
Их красные шляпки под листьями были видны.
И вдруг ты позвал меня. Я обернулась, помешкав.
Холодным ознобом меня обожгло со спины.
О да, я слыхала о том, что в сражениях часто
Без вести бойцы пропадали на страшном пути.
Но чтоб среди леса... могила… веночек цветастый…
И знак «под охраной» – такое случайно найти?
Хранил обелиск под звездою фамилии, званья.
Высокие сосны почётный несли караул.
Над теми, кто жизни отдал, выполняя заданье,
Лес ветви раздвинул, осеннюю синь распахнул.
А мы всё стояли в раздумье, не ведая сами,
Какими путями судьба нас сюда завела,
Где нет и тропинки, но явственна связь с небесами,
И вечная память о павших легка и светла.