Узник.
Полети на восток, моя птица весенняя.
Не бывал я в Китаях и вряд ли пребуду.
Мне лишь перышко твое, сизо-красное оперенье,
Радует глаз и слегка напоминает чудо.
К западу устремись, благо крылья крепкие.
Над Рейнами и Дунаями свободно рея.
А по липецкой черноземной отметке
Черный ворон осенью пускай сожалеет.
А еще лучше, к югу возьми, красавица.
В воздух окунись морской, зыбкий, йодистый.
Я там в жисть не бывал, и меня не касается.
Через твою только вижу глазную прорезь.
А и к северу ляжешь, а и к северу- ладно.
Одиночества глотнешь, холода, но и воли острой.
Ни кола, ни двора и ни кума, ни свата...
Вот туда мне добраться с тобой будет просто.
Южное Бутово
Страна спала глубоким сном
Под Дунаевским одеялом.
А днем всевластное гуляло
По улицам и переулкам зло
Овец от козлищ отделяло
И так по всей стране мело,
Что не покажется вам мало.
Под Южным Бутово пропали
Трудящиеся наши деды.
Как будто, их на свете не было.
А был один товарищ Сталин.
Он шел, усталый ветеран
И жег налево и направо.
А люди радовались: «Браво!»
И пили за него стакан.
Потом он оказался гад.
И не было другого гада
Потом устроили парад
И палачи шагали рядом.
И горечь горькую испить
Так даже этого не дали!
Мы праздновать победу стали
И покаянье прогуляли,
И правду не смогли вместить.
На полигоне в Южном Бутово( окраина Москвы) в 1937-1938 годах было расстреляно более двадцати тысяч человек.
После чтения В. Шаламова.
Душа болит.И сердце плачет.
И голос рвется и дрожит.
Убит. Замучен. Предан. Схвачен.
В бреду горячечном горит.
И изуродован. И брошен.
И сапожищами избит.
И безнадежно уничтожен.
И пулей острою прошит.
.....................
Ночь кончилась. Но день не наступает.
Брожу один средь липецких полей.
И душно. Воздуха мне не хватает,
Чтобы дышать в стране моей.
И хлеб в ней горек, как отрава.
И все родные- не родны.
На мир гляжу через оправу
Незаживающей вины.