в соавторстве со Стивенсоном - http://www.stihi.ru/avtor/stivenson
Дьявол задумчив – неспешно гуляет по пристани,
смотрит, как в море играет волна –
настороженно, пристально –
взглядом скользит по касательной к безмятежности:
ласковый бриз, бирюза серебрится-нежится,
в небе плывут облака, и над гладью виснут.
И тогда сатана достаёт краски, мольберт и кисти,
чувствуя шкурой, что время пришло.
Взмах! рассыпаются брызги…
на холсте появляется шторм.
Свет от молний мерцает, беснуется, жалит гроза.
Оживает рисунок, где смерть – это скальпель творца.
И художник, не пряча лицо мертвеца,
упивается властью, и буря живёт вне холста.
Экспрессивны мазки, за волною – волна.
Зло творит вдохновенно. Хрипит сатана.
Холст горбатится до горизонта, бурлит и плещется,
словно черная смоль пузырится.
Дух нечистый – в экстазе сметает границы,
и под чертовой кистью лохматится бездна зловещая.
Одержимость пороком – воистину адское зрелище.
Краски плавят края и, дичая, ревут,
бесовская стихия возводит себя в абсолют,
Опрокинут мольберт.
Мефистофель любуется морем:
словно демоны скалятся волны в агонии,
разевают зубастые пасти, обретая господство навеки.
Но мутнеют, сужаясь, зрачки – темный лорд недоволен.
Чем измерить триумф? – Нет страдания, нет контраста.
Не хватает души человека.
Кисть сжимают когтистые пальцы.
Обнажает клыки живописец, мечтательно улыбается,
добавляя девятый вал и … потрепанный бурей парус.
октябрь, 2018