Предисловие: "Вор у вора шапку украл. " А.Толстой нагло слимонил у Карло Лоренцинни сказку "Приключения Пиноккио . Потомки вора до сих пор получают небесные гонорары, а Карло умер в тюрьме, в нищете. Это и сподобило меня написать сказку объединяющую Россию и Италию.
Буратино вернулся
Прошло много лет с тех пор, как Буратино с друзьями попали в Страну Счастья. Буратино за это время повзрослел, потрескался и потемнел. Со всеми своими друзьями, кроме Артемона, он успел разругаться, а некоторых даже и поколотил.
После нескольких лет нищеты и неудач, он решил зарабатывать самостоятельно, арендовал бар в ночном клубе и сам работал там барменом. Дела шли не очень, да и носы часто ломали за недолив. Буратино сделал несколько пластических операций, и, вспомнив о своем актерском мастерстве, купил шарманку и начал зарабатывать на улице. Артемон преданно крутил ручку иностранного инструмента, а Буратино, часто попадая в тональность, пел свои неортодоксальные куплеты:
Был Буратино бедный босяк,
Банки беднягу баксами били.
Был Буратино банкротством богат,
Был безлошадным бармен Буратино…
Что самое интересное, на новом поприще Буратино с Артемоном начали зарабатывать во много раз больше, чем в театре.
- Буратино, я подал вам сто евро не потому, что вы восхитительно поете свою чушь, а потому, что в ней есть, что - то такое, чего нет в песнях у других попрошаек. – Говорили богатые мира сего и кормили Артемона мясом кродила и вырезкой из мраморной говядины.
Но, как всегда, вскоре Буратино вляпался в историю. Когда к нему подошли революционеры, и, выслушав несколько его пролетарско-слезных песен, они попросили его написать для их революционной организации гимн.
- У нас есть гимн, Буратино, но он какой-то буржуазно-сытный. Его написал нам Пьеро, услышав твои песни, мы сразу поняли, что ты наш человек! Вот тебе тысяча баксов, и чтобы через неделю гимн был готов!
- А это тебе застрелиться, если заказ не будет выполнен в срок! - Главный революционер вытащил наган, взвел курок и протянул оружие Буратино.
- Я с вами, друзья! Я сам бедный! Я люблю бедных! Гимн будет завтра!
Буратино соврал, он уже не был бедным, он беззаботно жил на проценты, ходил с Артемоном по кабакам и барделям, (именно барделям, кроме проституток, там исполняли свои любовные песни барды), но, что-то екнуло в его деревянном сердце после встречи с революционерами. Даже Артемон, после получения заказа пролаял десять раз подряд, что было явлением чрезвычайно редким. Не теряя времени друзья, оставив для сохранности шарманку в ломбарде, поспешили сочинять революционный гимн.
- Нет, Артемон, побежали к тебе в будку! В моем дворце революционная Муза не придет! Революция освободит всех Буратин мира от тиранов и рабовладельцев!
Когда они прибежали к будке Артемона, из конуры на них томно смотрела очаровательная болонка!
- А что? Революция революцией, но и собачья жизнь должна быть без поллюций! Проходи, Буратино, знакомься, кстати, как тебя зовут? – Артемон и Буратино заползли в конуру.
- Имя мое Пламя, фамилия Перкенсон.
Буратино хмуро - револьверно продырявил взглядом Артемона.
- Да, ладно, друг, она блондинка, и ни в поэзии, ни в революции ни бельмеса не понимает, правильно я лаю, Пламя Пиркенсон?
- Перкерсон! А что такое революция?
- Все! Начали, займи чем - нибудь Пламя, а я начну творить.
Буратино отыскал в будке ноут и начал писать вслух.
- Революционные реки, размывая расхитительство…
- Нет! Это не гимн! Это проза! Музыки нет! – Артемон начал ухаживания с Пламенем издалека.
- Революция режет ранжиры рабовладельцев!
- Нет, Буратино. Нет огня! Нет пламени, как мне шепчет Перкенсон.
- Хорошо. Реют решительно русские рати!
В углу от Артемона и Пламени вспыхнули две искры. Мгновенно вспыхнула солома-подстилка и разом сдула всех троих наружу.
- Там мой наган остался! - Истошно орал Буратино. – Артемон, фас!
Ни Буратино, ни Перкенсон не успели даже крикнуть: «Караул!», а из горящей будки уже выскочил Артемон с ноутом и наганом в зубах.
- Ты настоящий друг, Артемон! Я всегда знал об этом! – Буратино принял из пасти Артемона оружие и ноут, и они тут же перекочевали в чужие руки! Руки полицмейстера!
- Пока не приехали пожарные, пройдемте за мной, господа революционеры.
Пробежав два квартала, полицмейстер представился.
- Фамилия моя Костров. Где можно побеседовать без свидетелей? Буратино, я знаю, у вас есть дворец, может быть там?
Кабриолет, запряженный четверкой лошадей, мигом доставил всех до дворца Буратино.
- Итак, что мы имеем? – Костров не без внимания прочел записи Буратино и изрек революционный афоризм. – Не важно, дерево ты, и какова твоя масса, в революции все творцы, а не пушечное мясо! Вот ваш наган, Буратино, кстати, там были холостые патроны, я заменил их на боевые.
- А вы кто? – Буратино пальнул для спокойствия души в бюст Наполеона.
- Я тот, для кого вы пишите гимн. И Пламя заслана к вам с той же целью – узнать, как вы транжирите революционные деньги.
Артемон скулил, Буратино шевелил носом, Перкенсон лизала руки Кострову.
- Итак, Реют решительно русские рати!
Когда гимн был готов, Костров подошел к Буратино, потрепал его за нос и, прослезившись, сказал: « Если бы у меня был такой сын, я бы женил его на самой революционной невесте!»
Реют решительно русские рати!
Рабовладельцев рейхстаг раздолбати!
Ряс разложение, рейтинг рвачей –
Русь ров разгулу русофобских речей!...
После того, как гимн был готов, Костров подошел и обнял своими революционными лапищами своих вновь обретенных революционеров. Перед уходом, Артемон остановил революционера Кострова.
- Извините, революционер Костров, а не смогли бы вы послушать мою сказку, вернее, нашу с Пламенем сказку? Когда Буратино написал гимн и уснул, я, вернее мы, вместе с Пламенем написали философскую, революционную сказку «Бестолковое пламя»
- Читай! – Главный революционер сел в кресло, взвел курок нагана, закрыл глаза и начал слушать.
«В одном спичечном коробке жила-была необычная спичка по имени Искра. Она лежала рядом со своими многочисленными сёстрами, но в отличие от них, ей было неуютно в сухом и тёмном домике. Искра не находила себе в нём места. Её так и разжигало совершить что-то пламенное и не просто что-нибудь эдакое, а обязательно из ряда вон выходящее. Думала она, мучилась и надумала:
– А сожгу-ка я себя и своих сестёр до самого, что ни на есть, тла. Представляете, какое будет пламя!
Выскочила Искра наружу, ударилась головой о коробок и... ничего! Ударилась ещё и ещё – ни искринки в глазах. Долго она билась, но загореться так и не смогла.
– Напрасно стараетесь, душечка, – поучала спичку Чугунная Сковорода, – я по молодости тоже думала, что сама, без Хозяина, смогу готовить, но на деле получалось всё сырое или пережаренное.
– А я буду гореть сама! - не поддавалась уговорам Искра и штурмовала заветную цель.
– Ничего не получится, – звякнула крышкой Кастрюля, – посмотрите на себя, у вас уже и мозгов-то не остаётся.
– Неправда! Если очень захотеть, то всё получится! – вступилась за Искру Шариковая Ручка. — Ещё недавно я, как и вы, думала, что не смогу напи¬сать без Хозяина ни одной буквы, а теперь смотрите – я уже красиво пишу букву «А» и ещё вот: «О-О-О». – Ручка принялась старательно выводить во весь лист пузатую окружность.
– Подумаешь, «О-О-О»! – завистливо передразнило её Пресс-папье. – Я, может, тоже само промокать смогло бы, но не стану же я промокать всякую чушь, в роде вашего «О-О-О»!
Все рассмеялись.
– Да, действительно, Искра, ты поступаешь необдуманно, – прошелестела окурками старая заплёванная Пепельница, – я тоже смогла бы плюнуть в Хозяина, но какие будут последствия?
– Никому твоё бестолковое пламя не нужно! – убеждали Искру из короб¬ка её сестры. – Без Хозяина гореть мы, не имеем права!
– Не слушай никого, Искра, делай своё дело! – подбадривала её Шарико¬вая Ручка. – Я научу тебя, где и как нужно ударяться! Я много раз видела, как это делает Хозяин.
Сразу же, после первой попытки, получилось: из Искры возгорелось пламя! Что тут началось! Пепельница стала умолять горящую Искру остудить пыл и пыталась заманить её в свои заплёванные объятия. Ножи с отеческой заботой предлагали ей самой перерезать горло об их острые языки. Чайник требовал, чтобы она утопилась в его выкипяченной утробе. Все взывали к её милосердию. Признаться, и Ручка уже пожалела о случившемся, но Искра была непреклонна.
– Да здравствует пламя! – объятая огнём, гордо запрокинув обугленную шею, она приближалась к коробку. – Только сгорая, можно испытать настоящее счастье!
Будильник с перепугу зазвонил на полчаса раньше. Проснулся Хозяин, успокоил его и включил свет. Всё кругом стало обычным, предметно-безмолвным, и только обугленная спичка да ещё буквы, которые написала ручка в тетради Хозяина, свидетельствовали о ночном происшествии. Ручке пришлось обо всём рассказать.
Хозяин осторожно поднёс к глазам то, что осталось от Искры, и долго всматривался в вызывающе изогнутую обугленную фигурку.
– Гореть, дорогуша моя, это необязательно жечь: гореть, согревая, куда труднее. – Глубоко зевнув, Хозяин бросил Искру в Пепельницу.
– А ты, – обратился он к Шариковой Ручке, – напиши обо всём этом. Инте¬ресная должна получиться история.
– Записать-то я запишу, – учтиво согласилась Ручка, – да только кто читать-то будет, ведь у нас на кухне все безграмотные, разве что для Пресс-папье – пусть покачается. Да и то – Ручка-то я ведь Шариковая.
Главный революционер Костров, после прочтения сказки, встал с кресла, прослезился и положил наган в кобуру:
- Понимаешь, Артемон, сказка у тебя получилась малореволюционная, спичка у тебя вышла антипролетарская, пойми, революция не сжигает, а очищает! Ну, на этом все, это вам, Буратино, две тысячи, это вам, Артемон, на новую конуру и, извините, красивую случку - тысяча. Вы не против?
Артемон смотрел на агента Перкенсон и уныло молчал.
- Не против. – Перкенсон перехватила деньги. – Хватит бездомно скулить в подворотне! Революция – это разве резня ригористов? Революция – это реципиентов рваные раны!
Через день к Буратино пришел главный революционер, наградил медалью «За революционный гимн», и попросил написать новый, еще более революционный и боевой.
Утром, главный революционер с товарищами пришли к Буратино. Услышав от него невнятное: «Ничего не вышло», они избили его и Артемона, взяли с собой Перкенсон и, исполняя старый гимн, ушли делать революцию без Буратино. Некоторое время он по-настоящему горевал о том, что так и не освободил всех Буратин мира от непосильного гнета Кукловодов.
Разуверившись окончательно в Революции, Буратино пришел поплакаться о своей горькой судьбе к Папе Карло.
– Меня никто не любит, папа. Я одинок в этом проклятом Счастье. Одной твоей любви мне мало. Сделай для меня красивую подружку, чтобы она меня любила, и я снова стану счастливый.
Папа Карло внимательно посмотрел на повисший нос Буратино и глубоко задумался: «Сделать-то сделаю, но вот полюбит ли она тебя?»
– Полюбит! Куда денется? Я уже знаменит, а она пусть будет просто влюбленная дура!
– Да у меня и полена-то нет подходящего, чтобы полюбило такого прижимистого и убежденного идиота, как ты.
- Я изменился, папа, теперь я стал добрый и щедрый! – Буратино выложил на стол несколько пачек денег и огромный перстень с красным алмазом. – Я хочу жениться! Я улетаю в Италию, через день жди меня с поленом.
Когда он подошел к дому Джеппетто, тот, все так же, сгорбившись и, костеря весь белый свет вырезал какую - то куклу.
- Привет, старый пердун! Как делишки, как здоровье? – Буратино трогательно обнял своего родного папу и даже высморкался от избытка чувств. – Все бухаешь и кукол трахаешь?
- Привет, сынок! – Джеппетто сердито посмотрел на Буратино и сломал, для убедительности новой кукле руку. – Ты снова ко мне с пустыми руками прилетел?
- Вот, подавись! Этого и тебе и братцу Пиноккио, когда он выйдет из тюрьмы, хватит надолго, даже на похороны.
- Зачем приперся на этот раз? Полено для головы Кострова? Я слышал, что ты в революционэры записался?
- Нее, папочка, революция меня не согрела, я жениться хочу! – Буратино, как у себя дома важно затопал башмаками, рассматривая дрова Джеппетто. – Мне надо полено потеплее, помягче и без сучков для любимой.
- Найдешь, с тебя еще столько же, бабы сегодня дорого стоят. – Джеппетто протянул Буратино молоток.
Искать пришлось долго. Наконец, найдя теплое, мягкое и без сучков, Буратино долбанул по нему молотком, и услышал заветное: «Я люблю вас, милый Буратино».
Расплатившись с папой, Буратино поспешил улететь на родину жениться, но Джеппетто остановил его и угостил своим домашним вином.
- Не торопись, сынок, посиди пару минут у старика Джеппетто, поговори со мной. Как там у вас в России? Я слышал, у вас повышают пенсионный возраст?
- В России все, как прежде: Богатые беднеют, Бедные богатеют, ****и ****уют, Банки баксами буксуют. Да, теперь папе Карло ковырять дырочки до 65 лет.
- Он не доживет до счастья… - Джеппетто, осушив очередной стакан, заплакал. – Пусть приезжает ко мне, вместе скоротаем старость.
- У него есть Буратино, да и не курит он и не бухает, как ты. Через год выйдет Пиноккио и вас обоих в фарш перекрутит. Нет, старик, каждый выживает в одиночку. Кстати, тебе загадка на посошок:
Кто знает, у кого с утра
Трясутся руки, тело, голова?
И, вечером картина та опять,
И невозможно эту дрожь унять.
- Думаю, что ты написал эту фуйню не обо мне, сынок? Но, у меня с руками, сынок, все в порядке.
- Так, какой же ответ на загадку, папа?
- Скажу я самопроизвольно: ответ к загадке – алкоголик!
- Дурак ты, папа, но ты прав, алкоголь иногда делает из куклы человека, и наоборот, а фуйня эта, то бишь загадка, о больных и усталых пенсионерах предпенсионного возраста, ездящих на работу и с работы в трамваях. Что передать отчиму?
- Вот, возьми, сынок, это деревянное кольцо, когда папа Карло наденет его на безымянный палец левой руки, он все поймет.
Уже через несколько часов, Буратино вошел в подвал к папе Карло и кинул ему на стол говорящее полено.
- Стукни ее молотком! – Буратино протянул молоток папе Карло.
Папа Карло ударил молотком полено, и, выслушав его монолог, долго не мог прийти в себя.
– Узнаю, Джеппетто. Ну, хорошо. Иди, пошляйся где-нибудь, пока я работаю. Утром заберешь свою занозу.
- Он просил, чтобы я передал тебе это кольцо. Одень его на безымянный палец левой руки, и ты все поймешь.
Буратино всю ночь не спал в новой будке у Артемона в ожидании счастья. Артемон скулил о Перкенсон, Буратино настраивался на новую семейную жизнь, а ночь вдохновляла планы обоих бурной бессонницей.
Утром Буратино нерешительно постучался в дверь папы.
– Ну, вот она, твоя заноза. Платье для нее сам купишь. Я усовершенствовал её организм, исходя из прежнего опыта - она умеет читать мысли и предвидеть события. Ты можешь советоваться с нею по любым вопросам, и она даст тебе правильный ответ.
- Так, значит, я могу зарабатывать на ней денежки?! - обрадовался Буратино. Ведь Буралина и другим сможет предсказывать и давать советы..!
- Сам спроси у нее обо всем.
– Как тебя зовут?
– Буралина.
– Ты меня любишь?
– Да, очень, а еще я хочу кушать, спать, красивое платье, туфельки и много чего-о еще-о-о… – Буралина заснула и упала в руки Буратино.
– Заверни ее в ковер и отнеси себе в замок, пусть сначала наведет там порядок, а потом…
– Да знаю я, не маленький! – Не дослушав от Папы Карло инструкций по применению Буралины, он завернул ее в ковер и понес в свой шикарный дворец на чердаке брошенного театра.
– Зачем тебе ковер, Буратино? – Участливо спрашивали его прохожие. – У тебя радикулит? Остеохондроз?
– Для счастья! Этот ковер избавит меня от всех несчастий!
Придя домой, Буратино развернул ковер на своей кровати и нежно уложил на него зевающую Буралину.
– Милый, я хочу кушать, дорогое платье, туфли, шляпку, ожерелье …, но пока накорми меня-а-а вкусненьким-и-им и я сделаю тебя счастливы-ым. – Вдруг зевота у Буралины прошла, она открыла глаза и тоном королевы приказала – и не вздумай мне дарить платья из театральной костюмерной! У вашей костюмерши дурной вкус, дешевая парча и все платья пахнут паутино-о-ой…
Буралина снова уснула, а Буратино, опережая свой нос, обежал все магазины, накупил все, о чем просило его счастье и, разложив еду, одежду и драгоценности вокруг Буралины, побежал к Папе Карло.
– Это и есть мое Счастье!? – каблуком открыв дверь, Буратино вихрем разбросал по комнате стружки от Буралины.
– Что тебе не нравится, сынок?
¬ – Что? Она все время спит! При этом храпит! Я потратил на нее все свои деньги! Невеста не должна храпеть! И где оно, обещанное мне счастье?
– Ты сам во всем виноват, ты не дослушал инструкции по применению и убежал.
- Я внимательно слушаю тебя, папа. – Буратино раскрыл ноут.
- Нетрудно запомнить, всего двенадцать пунктов. Первое: Когда Буралина придет в ярость, и станет обвинять тебя в напраслине, плесни ей в лицо воды из этого бокала.
Второе: когда Буралина станет холодна к тебе, сломай у нее на глазах свой НОС, ты понял о чем я?
- И, как же, папочка, без носа? Любовь возможна без души, Пусть в кошельке одни гроши, Ну, а когда любовь без носа, Это трава без сенокоса!
- Нос новый вырежу, не переживай, сынок.
Третье: когда Буралина будет прятать от тебя глаза, смотреть в пол и молчать, облей ее бензином и сожги!
Буратино закрыл ноут и перед уходом сказал:
- Завтра утром я принесу свои недостающие девять пунктов. Во-первых: женюсь я, а не ты, во-вторых: это моя жена, а не твоя, и, в-третьих: она любит меня, а не тебя. В любви запасных Буралин не ищут!