Дождь прошивает воздух серебром,
и быть серебряным лишь воздуху осталось…
… В окошке дома, что за Павлом и Петром
грустит заброшенная чья-то старость.
К углу трамвай, умаявшись, спешит
и угол он едва не задевает.
В нём люди, их зонты и их плащи –
всё в серебре, в дожде…ну, и в трамвае.
На лбу трамвая вроде цифра десять,
но мне маршрут трамвая неизвестен,
как и трамваю, путь мой, не надейся,
ни капельки в четверг не интересен.
… А старость из дому лет десять не выходит.
Сидит и ждёт чьего-нибудь звонка.
Всё в серебре её окно. Разводы
нет-нет да тронет старая рука.
И запотели старые очочки.
И треснуло давно на них стекло.
И за спиною из гвоздей крючочки,
на них висит старушье барахло…