Вот наше адажио
на диком пляже,
на озере почти ледяном.
Так тянут обжигающий ром.
Голые люди, голые скалы -
то ли на Верхнем, то ль у Байкала...
В чертах твоих жили зарницы
бурятки ли, индианки...
Кричали какие-то птицы -
гагары, а может, бакланы.
Ты в прибое сидела,
а я почти старомодно
ласкал горячее тело
через холодную воду.
В поцелуе - как берег, длинном,
плескались две краснопёрых рыбы.
Облака, отразясь в глубинах,
плеснули в нас все свои изгибы.
В шаманских твоих зрачках,
в набежавших на них волнах
перед тем, как с тобою слиться,
я увидел ту самую птицу.
И мы тогда распластались ниц
перед сонмами этих птиц!
А затем по воде студёной
шли, прижавшись, в экстазе сонном
то у Верхнего, то у Байкала.
Голые люди, голые скалы...
Значит, только приснилась, представь,
эротическая наша явь!
Всё рассеялось в первых лучах...
Но не дикие птицы в зрачках!