Дождь выковал решётки и меня
отгородил от ноября, от улиц.
Я прятался за стенами, но пули
сквозь стёкла проникали чуть звеня.
Переполнялся улей.
Гудели пчёлы. Ароматный шлейф -
медовый, заполняющий, тревожный
переписал все буквы в слове «можно»,
преобразуя в слово «тяжелей».
Натягивались вожжи.
Мозг всё зверел. Кипел. Страдал. Кричал.
Переводил бумагу, кофе, нервы,
уверенность в постыдное «наверное»,
то посылал всё нахрен сгоряча -
стихийно и безудержно, как ревность.