Осенняя философия
(эссе)
Моей Осени не дали шанса - и она потухла, словно свеча на сильном ветру. У моей осени не было жизни, не было никакой судьбы, она погрязла в делах и заботах так же быстро, как и появилась. Уютные вечера бесследно пропали в слякоти, гербарий, собранный мною, рассыпался под напором толстых книг, праздники боязливо отошли на второй план, уступая место учёбе. Я видел и слышал лишь её обрывки, такие, казалось бы, разные, но в то же время похожие. Каждый из них пытался рассказать мне свою историю, надеясь на то, что я стану хорошим слушателем, но я стал хорошим наблюдателем. Осенние истории скользили мимо моего внимания, теряясь на фоне картин, создаваемых моим воображением.
В первый раз Осень удивила меня волшебной пестротой своего пейзажа. Кроны деревьев покрыты яркими листьями, сочетавшими в себе цвета от ярко-красного до бледно-желтого. От перелива красок деревья казались скорее плодами чьей-то бурной фантазии, нежели реальным явлением скучного мира. Дул легкий ветерок, из-за которого едва заметно колыхалась пока ещё зелёная трава. На краях дорог лежали самые яркие листья. Они не смогли удержаться и упали вниз, навсегда покинув полюбившееся место, только одинокие молоденькие листочки еще резвились, счастливо кружась от избытка свободы. Первое созерцание осени оставило отчётливое ощущение того, что это было начало одного из самых таинственных времён года. Это же загадка, как в ней соединились пышность, величавость и прекрасная нагота; яркая палитра красок и скромная роспись зимы; богатство даров природы и опустелость полей, лугов.
Во второй раз Осень сильно изменилась. Та картина, что теперь предстала передо мной, несравнима с тем, что я увидел в первый раз. Деревья потеряли последние пестрые листья, кроны их были пусты, как и души тех, кто грустил об исчезнувшей красоте. На обочинах лежали уже обрывки листьев, лоскутки прежде ярких кусочков уходящей осени. Теперь они изранены, покрыты пылью, растоптаны и уничтожены колесами машин, у них словно отобрали право на короткую жизнь, резко оборвав её. Они умирали на серых тротуарах под подошвами спешащих куда-то людей. Ветер разгулялся, и теперь сильно бил по открытым лицам прохожих, от чего они забавно морщились и тихо бурчали себе под нос что-то о плохой погоде. Но и эта Осень играет свою роль, она становится неким переходным этапом между внезапно наступившей слякотью и скорым приходов холодов, которые заключат в свои ледяные объятия всё, что попадётся им на пути.
Третья же картина знаменовала кроткое наступление зимы, которая так спешила сменить собою Осень. Ветки деревьев покрыты первым снегом, который так и норовил упасть вниз. На обочинах появились грязные сугробы, под которыми покоились жалкие останки былых листьев. Греет мысль, что, умирая, они спасают жизнь новой поросли, которая поднимет голову с приходом весны. Их рождение – цена жизни осенних листьев. Стоило ветру подуть посильнее, как вниз посыплется белый снежный пух, и точно такой же вдруг полетит с серого неба, убирая возможность разглядеть хоть что-то вдали. Все раньше в домах загорается свет, улицы пустеют, даже машины проезжают редко, словно боятся простудиться. Но и это тоже Осень.
Меня не покидает ощущение того, что моя осень - это вечно тёмное небо, это слякотные улицы, навевающие грусть, и это первый снег, который не перестаёт удивлять. И все-таки образ Золотой Красавицы-Осени, какой бы печальной она ни была, ассоциируется у меня с ярко-жёлтыми листьями, с вечерами, когда ты сидишь, закутавшись в плед, и пьёшь тёплый чай, который так приятно согревает замёрзшие руки, с вечными мечтами и с яркими моментами воспоминаний, которые не скроет ни одна туча. Еще я понял, что у Осени, как у человека есть свои периоды рождения, юности, зрелости и старости. Только нет смерти. Просто она растворяется в Зиме, уступая ей место, и засыпает, чтобы, дождавшись своего часа, вернуться на Землю.