Они, соблюдая бессрочную очередь
и дико боясь, как стучится в груди,
кидают ответы на сущее общее,
хотя ни одной нет поднятой руки.
Какая-то воля к тому вынуждает их.
Вопросы даются на что-то взамен.
Над каждым - по эху: "Реши нерешаемых!"
Но нет на раздумья для них перемен.
"А если вот так?" "Ну, а если вот это вот?" -
невидим, закрученный лихостью, спрос.
Напрасно иной для событий искать поворот,
стремясь оправдать свой приниженный рост.
Нельзя подсмотреть, подучить, вспомнить памяти,
секунде коль в каждой - рождения миг;
и с каждой секундой от нового пламени
пространство становится больше на крик.
"Так как разгадать постоянство зачемности?" -
чудак вопрошал сам себе и молчал.
Терзаемый светом её каждодневности,
ловил в руки шанс, а затем отпускал.
И дальше плясал, протестуя заклятое
бессилье возможности со стороны
взглянуть на губящие душу проклятые
конца ощущенье и чувство вины.
Но что-то включилось однажды в сознании:
собрал по углам скоморошичий сор;
"А можно мне выйти?" - спросил он в незнании...
... И вышел, седея слегка, в "коридор"...