Замутил я жизнь счастливую,
не подумав, что смогу,
свою душу сиротливую
прописать на берегу.
Я мужал здесь с милой плаксою
в нежных прядях русых кос,
сапогами черпал фракции,
пока их стеклил мороз.
И разъезжими дорогами
гнал телят на водопой –
туполобыми, безрогими,
оттоптавших сдуру ноги мне,
вниз бежавших за рекой.
Вспышки, грохот, тучи клочьями…
Под навесом шалаша
удостоен между прочими
светлой памяти ерша.
Только всё куда-то сгинуло,
закусило удила.
Жизнь крутила фантик стимула
только тем, кто весь в делах
не до полночи с коровами
не смыкал уставших глаз,
а кто где-то подворовывал
и подкладывал под власть.
Им обломится – от Бога ли? –
но обломится сполна.
Худо, бедно, мало, много ли,
только это их волна.