Васильками если поле покрыто,
золотая дорога сквозь шум тополей,
мне как мулу влачить - лишь награда.
И реки как гадюки извив,
травянистый узор по кайме ее ловкого тела,
путешественнику - обнаженный эскиз.
Расчерчу по тропинкам ногами
долгий путь от надгробий до гроба,
чтобы каждый вперед идущий
перетаптывал мой чертеж.
И сменю миллионы раз
разноцветных и терпких зонтов -
поношу бирюзовый, оранжевый;
надо мной будет: синий, лиловый, ночной.
И шагать, приминая солому и травы,
обводя своим взглядом
бычьи холмы и коровьи равнины,
улыбаться застенчивым лужам.
Но и мулу от ветра спрятаться
бывает нужда. Потому и мулу надгробия камень -
иногда амбар. Потому и предтеча гроба -
не кажется мулу ношей, но
свободой ночлега
под звездным зонтом.