Для "Щ-листа" отобрано 35 стихотворений. Ради большей объективности при голосовании произведения приводятся здесь без указания авторства.
*****************
1. Французская песенка
...... “Je t’aime, je t’aime”
...... Et je n’y croirai jamais plus “
Беги, мой друг, беги, беги!
Снаружи пятница в разгаре,
а время делает изгиб
и балансирует на шаре.
Налей цветочного шабли,
хлебни прощание беспечно,
бросает море корабли,
швартуя к пристани навечно.
Пора, мой друг, пора, пора
нарушить правила июля,
коллинеарны вектора
Манчестера и Ливерпуля,
темны чужие города,
дожди слепы, бульвары глухи,
бежит небесная вода –
не делай культа из разлуки.
Забей, мой друг, на всё забей…
на ужин –
яблоко Эриды,
мы невезучи по судьбе,
и невезением мы квиты,
тебе на север, мне на юг,
миграцией вялотекущей
сольётся лето к сентябрю.
Ты прошлым дышишь, я – грядущим.
2. Вверх
Столпотворение окон и крыш,
Утро запуталось в складках гардины,
Ты до сих пор в это время не спишь,
Тянется миг, словно нить паутины...
Кажется, если откроешь окно,
Город замрет акварельным пейзажем,
До горизонта бильярдным сукном
Сонное море медлительно ляжет...
Выйдешь осознанно - небо зовет,
И за тобой, как пизанская башня,
Дом встрепенется, подавшись вперед,
Прошлое станет газетой вчерашней...
Только слепящий простор высоты,
Где-то внизу - ошалевшие крыши.
К новой мечте устремляешься ты
Без остановки. Всё выше и выше...
3. Художник изгнанный январь
Проёмы пластиковых окон -
Уж не мольберт. Январь, прости!
И в холст, что селективно соткан,
Морозным краскам не врасти.
Да, по техническим причинам
Закрыты выставки, увы...
С поливинилхлорид-почином,
Теплолюбивые умы!
Из залов ожиданья вёсен
За вдохновением, как встарь,
Этюдник в пригород уносит
Художник изгнанный - январь.
4. Прогноз
Пыльный день.
МЧС обмануло с грозой.
Боком город прошла и ударила в поле.
Перемешена грязь...липкий воздух.
Доволен
разгулявшийся май. Он немного хмельной.
И желает продолжить природный кутёж
как положено - громко, по-русски, с размахом.
Не успеешь насытиться солнцем - как ахнет!
И посыплется град от небесных вельмож.
Кто поручится после за трезвость людей?
Надышавшись парами пьянящего мая,
рассуждают о планах на жизнь, хоть убей...
и от прошлого, скрывшись под зонт, убегают.
5. Обычный день
Была среда. Застряв над Спасской башней
Клубилась туча, дождь прижав к груди;
Обычный день, такой же как вчерашний,
Бессмысленно по городу бродил.
Сидел в пустом кафе за чашкой чая,
Зевал, курил, рассматривал гостей
И бесконечно длился, огорчаясь
Отсутствием хороших новостей,
Подслушивал чужие разговоры,
Людские тайны прятал в рукава,
Считал ворон, столбы и светофоры,
То хмурился, то что-то напевал.
Под вечер суетился бестолково,
Загадывал, считал до десяти,
Но не случилось ничего такого,
Чтоб появился повод не уйти.
6. Старик
Первый снег приукрасил измученный город,
Заметая следы от ухабов и ям.
Город всеми заброшен, неряшлив, немолод
И дымит день и ночь, словно курит кальян.
Снятся городу пышные кроны каштанов –
Ностальгия по прошлым далёким годам,
Тополиное царство на улице старой,
Но безрадостна явь – сухостой, лебеда.
Сколько их на Руси – опустевших, безродных
Городов, деревень, позабытых людьми...
Жить в провинции бесперспективно, не модно –
Мой старик одинокий и предан детьми.
7. В нашем городе
В нашем городе трудно дышать мне.
Может – возраст, а город совсем ни при чём?
Иногда говорю: – Хватит шастать, –
слякоть, пасмурно, ноет и саднит плечо.
Может, просто любви не хватает.
Вот и щеки уже в паутине морщин –
И года, как грачиная стая,
Пронеслись…
Не ропщи и не плачь! Помолчи…
Мне бы жизнью, как брагой, напиться,
Полной грудью вдохнуть ароматы земли,
И вселенной слоистую пиццу
Смаковать!
Город мой, за меня помолись…
Опои меня бризом, мой город.
Чтобы кровь забурлила, давай, поспеши…
Я не буду просить, хоть не гордый –
Сам наполни быстрей опустевший кувшин.
8. Колечко
Всё забудет, за письма дурацкие извинит
(запечатал в конверт и последнее отослал ей).
Золотое колечко подпрыгивает, звенит
в переулочках угличей, рыбинсков, ярославлей.
Размывая ненастье, к которому так привык,
из родства на раз-два утекает вся кровь-водица.
Кто юнцом захлебнулся в холодной любви Невы,
тот едва ли ревнивице Волге в мужья годится.
Где-то вдовы-вороны клюют городскую тьму,
закатилось колечко под чей-то чужой порожек.
Сердце бьётся ровнее, и снова верно уму.
Память дорого стоит. Забвенье - стократ дороже.
9. Весь закат не вмещается в нашем городе,
Не вобрать его улицам и площадям.
Он скользнёт, как фрегат ослепительный, гордый,
И на полке заблещет гранёный стакан.
И на западных окнах, как пламя сухое,
Полыхнёт и растает в густеющей мгле
И заденет болезненно что-то такое,
Что дышало нетленно на прежней земле.
Здесь дома и дома. Здесь дымы и огни.
Фонари здесь метёлками в небо скребутся.
Здесь мы с небом вдвоём не бываем одни.
И застыла звезда, как чаинка на блюдце.
10. кол-О-кол
Перед зеркалом нужно креститься...
Две сотни предсмертных записок...
Из чёрной дыры в чёрный список...
Хочется пить, но не спиться...
Хочется спать, но не спится...
Мне дали ещё один повод...
Из мёртвой петли в мёртвый город...
Перед вечным пора...
Перед вечным успеть...
Перед вечным тебя...
11. Дудочка Крысолова
Я не знаю заветных слов –
рот никчёмный навек зашей.
Где же дудочка, Крысолов, –
рай для гамельнских малышей.
Я ведь Гамельн тогда нашла:
стая мельниц взметнулась ввысь.
В том июне и я вошла
в музыкальный твой парадиз.
Громыхание жерновов
безделушкой простой унять!..
Дай мне дудочку, Крысолов!
Дай мелодию, чтоб играть
ад кромешный для ушлых крыс.
В этот раз только без затей.
Знаю: к речке – всё время вниз.
Но сначала верни детей…
Город слеп, как сама беда.
И слепые в нём ноябри.
Мне по горло уже вода,
а в воде – гляди! – янтари…
12. Подернут город полотном тумана,
сверкает пыль.
Под белой гривой старого каштана
растет ковыль.
Вселенная в меня уже не верит
как в бытие.
И мир в ее объятьях дремлет,
спит день за днем.
Так день за днем опять проходят мимо
моих очей.
Вы так красивы, молоды, ранимы,
а я - ничей.
А я - ничей, лежит ничья черешня
в моей горсти.
Закат и неуютная безбрежность.
Прощай. Прости.
13. Каренину листая...
"Каренину" листая одной рукой,
От яблока огрызок держа другой,
Не замечает майский в окошке цвет,
Попутчиков в помине как-будто нет.
Пусть пролетают села и города -
Её нога не ступит в них никогда.
Пусть колосятся нивы, лесной пожар,
Кружиться продолжает огромный шар -
Она в купе не этом... И век другой:
Назад на два столетья, да с головой!
Но поезд мчится к цели, а в нем - она...
И Анна на платформе... обречена.
14. городское
город пьет белесые туманы,
утоляя жажду рыжих снов.
сколько их в бездонности обманной?..
осень за окном.
в городе октябрь шуршит под ветром -
мне его листать... перелистать
до нагих, распотрошенных веток,
улетевших стай,
до косых дождей /корнями - в небо/ -
город омывающих дождей,
будет он отряхиваться нервно,
жалобно гудеть...
город серый, листья - наизнанку, -
ни о чем - ни слова, ни штриха.
осень - заведенною шарманкой, -
только не вздыхай.
15. Ветреное
Завывает и волосы треплет нещадно,
Вымел тучи и звёзды с луною в придачу,
Только тянет меня в этой тьме непроглядной,
Ветру злому свидание в парке назначить.
Он утихнет, ко мне прикоснувшись едва ли,
И замрёт всё вокруг, изумившись обоим,
Вы, когда-нибудь, сказки такие читали?
Где слегка сумасшедшими были герои?...
Снова ветер несносный по городу бродит,
Ищет в окнах остатки той взбалмошной ночи,
Только сказки, наверное, больше не в моде...
Не судите по-детски неправильный почерк...
16. Gredo
Я не бываю никогда
В молитвенных домах,
В святых местах и городах
Не слышится мой шаг.
Я избегаю говорить
О жизни естества,
Происходящей из молитв,
Камланий, колдовства.
Писаний сказочный сюжет
Не занимает ум,
Расположение планет
И смыслы древних рун.
Я гнева не боюсь богов -
Внутри императив.
Смотрю на звёзды в телескоп -
Мне с Кантом по пути.
И знаю - нужно заплатить
За каждый киловатт...
Но как же, Господи прости,
Всё это скучно, брат!..
17. Троянское
Просыпаясь среди развалин вчерашней Трои,
ты уже не можешь представить себя Парисом,
ты уже не знаешь – зачем её снова строить,
если стая галер караулит за ближним мысом.
Если каждой Елене – в придачу по Менелаю,
то и каждая новая Троя теряет смысл,
и бродячие псы на дарёных коней не лают,
потому что вчера последнего съели крысы.
Прорастает травой из кургана вчерашний Гектор,
с постамента нахмурился каменный Лаокоон,
и ты чувствуешь, как на весы опустился век твой,
для посылки в безвестность тщательно упакован.
Так оставь этот город, пропитанный ядом гари,
и беги к побережью, где властвует гул прибоя,
где никак не дождётся на сходнях последней твари
некто, издали напоминающий в профиль Ноя.
18. В упругий кровоток машин
стальной иглой не попадая,
скользит по коже пальцев стая,
держащих скальпель и зажим.
Елозят ваткой патрули,
шипят, гудят сосуды улиц,
в одну из улиц в давке ткнули,
и люди в красном потекли.
И где-то в средней полосе
душе спасения искавший,
на юг машинами закашлял
солидный город, и осел
высотками бетонных мышц,
и по нейронам парков – схемы.
Рука летит сквозь марлю неба,
напоминающая шприц.
19. Июльская гроза
Вкус лета безнадёжно горек,
Вот и сейчас, подмяв дома,
Гроза обрушилась на город
Ордой, сошедшею с ума.
Опять сверкнуло по-соседству, –
Как волны, бьющие в причал,
Пытливый град, подобно сердцу,
По пыльным стёклам застучал.
И, грохоча машинкой швейной,
Над параллелями квартир
Вода пробила день ничейный
Сплошным потоком чёрных дыр.
Ни сожаления, ни спора...
Как бесконечен этот дождь!..
Наверно, ты вернёшься скоро, –
На землю грешную сойдёшь...
20. Золотое небо Питера
Согреваясь, утону в уюте свитера,
Подниму глаза, и над собой раскрою
Балдахином золотое небо Питера
Неземного белоночного раскроя.
Мокрым шёлком набегают волны воздуха
К берегам души, мурашками по коже.
Я спешу к тебе, наверное, не просто так -
Назревает что-то важное, быть может...
В мои вены ты с водой Невы попал давно,
Хладнокровный, неспеша текущий город.
Как же так - необъяснимо, неоправданно -
До сих пор не найден был для встречи повод?
А пока ты, мой туманный и несбыточный,
Обещание меня дождаться дай лишь!
Только сердце всё равно от счастья выскочит,
Даже если ты меня и не признаешь...
21. Из города надоевшего
Хочу убежать, как с каторги,
Умчаться с водою вешнею
На запад, поближе к Ладоге.
Где белые ночи с ливнями,
А ветер порой неистовый,
Где вместо проспектов линии
На острове на Васильевском.
Где крылья мосты расправили,
А сфинксы глядят неласково,
Где чайки летают стаями
У крепости Петропавловской.
Где Зимний дворец задумчиво
Взирает на волны невские,
Где в стареньких переулочках
Смешались века гротесково.
Где камни стеной на береге
И ангел владеет площадью...
Хочу туда до истерики,
Хочу прикоснуться к прошлому...
22. Этот город...
Этот город стал очень похож на Готэм:
чёрно-белый, безрадостный и в дыму
от пожарищ, утрат, всех мастей уродов,
расплодившихся в нём и принесших тьму.
Этот город проигран всем бесам в карты
под бутылочный звон, желтозубый смех,
и теперь он больной и с чужою кармой
полоумно глядит из под тяжких век
на огромный пустырь и людскую свалку,
где блуждает в лохмотьях с улыбкой смерть
и на то, как в него тычут грубо палкой,
проверяя жизнь теплится или нет.
И большое под камнем живое сердце
бьётся тихой волной об скалистый брег,
где по прежнему в карты играют черти
под бутылочный звон, желтозубый смех.
23. люблю нарядное убранство
тенистых парковых аллей
сакральных красок постоянство
листвы багряной средь ветвей
люблю тягучий запах хвои
в туманных сумрачных брегах
неспешный плеск волны в прибое
дурман травы в сырых кострах
люблю пылающее небо
в закатах ветреных ночей
кричащих чаек, в ловле хлеба
из рук смеющихся детей
люблю я город в час вечери
когда осядет суета
в объятьях бронзовых скамеек
под сенью звёздного креста –
снискав осеннее затишье
послед беспечных летних дней
как позабытое трёхстишье
в звенящей юности моей...
24. О вечности
Мы встретимся с тобой уже не в городе,
Сойдя на незнакомом полустанке.
Ещё осталось столько лета вроде бы,
Но осень ни минуты ждать не станет!
Затянет небо дрёма безголосая –
И ветреней, и сумрачней под вечер.
Мы самые счастливые по осени,
Держи меня, пожалуйста, покрепче!
Дожди грибные выйдут за околицу,
Копытцами стуча по разнотравью.
Ты можешь ни о чём не беспокоиться:
Мы всё переиначим и исправим,
Что прежде нас тревожило и мучало -
Палящее дыхание остынет,
А сверху - небо с горестными тучами,
А снизу - листья тёмно-золотые.
Запричитает роща междометьями,
Короткий день вспорхнёт тревожной птицей -
Здесь прошлое и будущее встретятся,
А значит с нами вечность приключится.
25. Ностальгия
Я Россию люблю, моя Родина – Питер,
А еще, говорю и пишу на иврите.
Здесь, на узкой полоске огромной планеты,
Не страшат меня "пятые пункты" анкеты,
Я не прячу с горбинкой семитского носа,
И никто не задаст мне обидных вопросов,
Но порой... Как же хочется встать у ограды
Утонувшего в осени Летнего сада,
И, вдохнув облака недалёкого неба,
Ощутить этот город, где вечность я не был.
Окунуть сапоги в незамерзшие лужи,
И спасибо сказать, что когда-то был нужен
Этим улицам, паркам, скамейкам и шпилям,
И просить ностальгию, чтоб не отпустила…
26. Коренное
Коренные москвичи зашатались –
Разъезжаются в тайланды, в деревни.
Зашаманила метель белый танец,
Скалит зубы ледяная царевна.
В зеркалах – воронкой скрученный ветер,
Вырвется – пойдем плясать на осколках.
Чья ж из нас любовь была безответна?..
Видно, город был родным слишком долго.
Затаились уцелевшие йети:
Коренные – глубоко, их не видно.
Только правнуки их, внуки и дети
Мимикрируют – и рвут пуповину.
Башни лезут в облака – вавилонски.
На кого зрят дула видеокамер?
Всё смешалось - но под глянцем, под лоском.
Град беззубый наводнен языками.
Разжевали б толмачи без протеза:
Навсегда ли тут зима, до весны ли?
Заоконный дивный мир – вправду тесен?
Эти флаги в гости будут к нам – или?..
27. За горизонтом
Горизонт расчерчен по линейке
чьим-то голубым карандашом.
У меня в кармане ни копейки -
здесь и без копеек хорошо.
Золотится травами пригорок,
смотрят светляки из темноты.
Там за горизонтом - ты и город.
Там за лесом - прошлое и ты.
Скрипки запиликали и стихли,
ветер поманил и был таков.
От тебя остался только стих и
двадцать неотвеченных звонков.
Знай себе, гляди в ночную чащу,
наблюдай, как тихо и легко
наполняет глиняную чашку
воздух подогретым молоком.
28. Отверженные
Дождь в лицо бросает воду, Питер прежний, но иной.
Кроют матерно погоду проститутки на Сенной.
Город ест тела и души, прячет в слякоти пути,
с постамента чёрный Пушкин на ветру в ночи гудит.
Мамка хмура и сурова, но без мамки не прожить –
много тёмного и злого - подворотни, этажи.
Соню резали чечены, Свету брали с коноплёй,
А у Маши сыпь и вены - и кому лечить её?
Здесь не бабочки ночные, а мокрицы, моли, тли -
вечно бледные, больные, слишком часто на мели.
Прочь бежит осенний Невский, отводя от них глаза.
И вздыхает Достоевский: то же всё, как век назад.
29. Туман, туман... Над рамою дороги
Так мягко стелет - хочется упасть
В беззвучную постель из аналогий,
Во влажную, клубящуюся пасть.
Лететь, лететь, считая этажи,
Под бряцанье последнего трамвая,
В кармане семечки, в спине - ножи,
И холодно, и больно, что живая.
И пустота вокруг подобна сну,
И город там внизу огнями вышит,
И ты сейчас спасёшь меня одну
Из всех летящих с этой старой крыши.
30. Этот город
Этот город в моей голове –
едет, шагает, крутится,
он такой, как и я, человек,
вены, сосуды – улицы...
Громыхает – здоровых кровей,
светится окнами, фарами,
этот город в моей голове –
высится звонами, храмами…
Бьёт фонтанами, строит, вершит
судьбы – работа спорится...
Город в городе тела, души –
главное здание строится.
31. В городском саду играет...
Вот ядовитый сумах
и вот пьяный хмель.
Давится сумрак, сад пожирая споро.
Жест незакончен - просит Венера слова -
сломаны руки. Как же без рук теперь?
Рэпер куражится, рэпер глотает слог.
Слово без слога слабеет, но так живет.
С вод распугав народ, что лечил живот,
рэп- имбецил децибелом роняет свод.
Сонные птицы тучей взлетают к звезде.
Сад городской, пруд городской дрожат.
Это прекрасно, здесь, как в метро, будто в ад -
станций не слышно
и далее не везде.
32. Круги своя
Преступая грань сожаленья, без
Лишних слов, чтоб жить по-людски -
Уходили тропкою люди в лес
Налегке, с собою не брали крест,
Уводили себя-других.
Отрешённо город курил дымы,
Паутиной дорог мерцал,
Навевая спящим свои псалмы,
Истекал во тьму ручейком блажных,
Не желавших воздать жрецам.
Им шагать недолго, а строить - год,
Свой упрятанный в глушь Эдем,
Где по совести будет жить народ,
Пара добрых, ладных веков пройдёт
И ещё немного. Затем,
Будет день, как день - поворот земной
И ещё - на круги своя.
На ступеньку выше взойдёт иной -
Пронесётся ветром по-над толпой -
Говорил ночью с Богом я!
33. тот город
Тот Город пропах гуталином и северным ветром,
Конфетой «ириской» и плесенью прожитых лет.
И бродит по улицам грустное, ветхое ретро.
Скелеты в шкафах приуныли, как будто их нет.
Нет камня на камне от прежних вождей и героев,
И парк для народа не вырос в желанный Эдем.
Гуляет с конём Одиссей по развалинам Трои,
По самой народной из всех инородных систем.
Подранком летает вдоль улиц пропетое эхо,
Беззубой старухой ютится от прошлого тень.
А память, как сыра головка, в пустотах, прорехах
Рожает неловкую, милую, сладкую хрень.
34. Сумрак сужает горла
Улиц. В свете угасшем
Высвобожден город
Из-под дневной гуаши.
Только дрожит бликов
Россыпь – фарфор битый.
Город лежит липкий,
Цвета снулой рыбины.
Кто-то в тени неба
Месяца клык скалит
Весело, зло, немо.
Волны песок зеркальный
Вылизали, как блюдце.
Будет гроза. Парит.
И над водой несутся
Тучи цвета кампари.
35. Путешествие по Италии. Неаполь
Я иду и улыбаюсь. Улыбаюсь беспричинно.
Солнце тени золотые заплетает в кружева.
А со мной идёт мужчина. Мой единственный мужчина,
Напевая "Sole mio" незатейливой слова.
Горизонт настолько синий, просто нереально синий,
Будто море прямо в космос убегает за него,
А над белым парапетом парусами абрис пиний -
Это город рвётся в небо, как волшебный галеон.
В одиночку и по парам люди нам идут навстречу,
Улыбаясь беспричинно и наивно, как и мы,
Примеряют осторожно юга терпкую беспечность
В ранний час, когда Неаполь светлой радостью умыт.
=============================
Как голосовать? Просим В ОТДЕЛЬНОЙ РЕЦЕНЗИИ указать ШЕСТЬ чисел, соответствующих порядковым номерам понравившихся Вам произведений, в столбик в формате
15
9
32
11
14
3
без запятых и других посторонних знаков. РЕЦЕНЗИЯ СОДЕРЖИТ ТОЛЬКО ШЕСТЬ ЧИСЕЛ! Верхняя строчка дает 6 баллов, нижняя, соответственно, 1.
Проголосовать можно только один раз. Вносить изменения допускается в течение 15 минут после выставления. Дальнейшая коррекция запрещена и не будет засчитываться при подведении итогов. Голосование за свои произведения не допускается. В голосовании может принять участие любой автор Стихи.ру, опубликовавший свое первое произведение либо написавший свою первую рецензию не позднее одного месяца до дня объявления голосования. Голоса с пустых страниц и клонов в расчет не берутся. Авторы принятых работ голосуют ОБЯЗАТЕЛЬНО.
При определении призовых мест в случае равенства баллов ПРЕИМУЩЕСТВО ПОЛУЧАЕТ АВТОР, ПРОГОЛОСОВАВШИЙ РАНЬШЕ.
Прием голосов завершается объявлением ведущего после 23 ч. 59 мин. 14 ноября 2018 года.