СОН ПЕРВЫЙ 18+
Ненормативная лексика
КОБЕЛЬ: «Едем рыбачить. А мотыль-то?»
ЛЕВ: «Да-нет, больше пить и судачить.
Что касается красавицы в фильме «Матильда»,
то, к сожалению, отношения верхов без грехов
и низов без трусов всегда оставались, когда отдавались,
низкопоклонскими.
Главное, учитывая шалость, чтоб не давили на жалость
и чтоб беременность не подтверждалась тест-полосками.
Потом, пардон, мы — не из жести, и мы не против,
если гладят по шерсти и плоти».
ИШАК: «Школьники, мелкие и дылды, запрятав тетрадки,
встали брат за брата — гоношатся, копошатся около Матильды.
Мозги необразованных расфасованы в беспорядке.
Вот, однозначно озадачены первоклассники-проказники,
развитые, здоровьем пышут и пишут:
«Царь-то, бля, истреблял гномов пачками -
руки по локоть в крови запачканы -
попал в святые.
И ЛЕВ ЛЬВОВИЧ — не с небес, то есть не без порока —
хорошо ли, плохо ли с порога оппозицию мудохает,
зачищает, выжигает семимильными сильными шагами
с шакалами, грифами, тарифами, ишаками.
Не зачем проводить опрос — ясно с радостью —
единогласно: ЛЕВ ЛЬВОВИЧ святостью оброс.
Пора сейчас иконостас помечать
и на нем ( в наем?) верховного овна нам помещать.
Кто посмеет помешать?»»
ГРИФ: «Передайте первоклашкам сонным —
не путать агнеца с овном».
ИШАК: «Это — не всё, смотрите куда их несёт:
«Учитель должен сдать экзамен.
Вопрос прямо в глаз сочинили сами —
запомните «А» класс:
«Те ли и так ли правят и ставят телеспектакли?»
Допустим, нам послал бог Ленина:
ходили строем мы в недостроенном коммунизме,
теперь с тем же огрызком не жируем,
маршируем в чекистском путинизме.
Где психически здоровое поколение?»»
ГРИФ: «Ночью сказал в тишине муж жене:
«Мать, сведет с ума не дочь нас, а историческая неточность»».
ИШАК: «Пятый класс, затянув галстук потуже,
пляшет на пляже под ту же дуду.
Ясно до чего опасно синхронное тату?
Ибо у нашего синхрониста клад хранится за границей.
Пятиклашки путаются в пуантах:
«Нельзя не болеть за наш балет,
балерины всегда — в путанах.
Пялься, не пялься — изуродованы (не родами,
а танцами и балансами) пальцы.
Искусство требует жертв. Если Соломея — жердь,
так лучше в постели с царем, чем в крапиве с псарем.
Педагоги-демагоги, не укладываясь в бюджет и регламент,
с конца травмируют рейтинг отца
и, как малые дети, верят государственной рекламе.
Отчего и какого рожна жизнь по молодости сложна?
Если в мире окон и оков не обонять,
значит, не понять изъяны мужиков из ямы:
кому — мальчики, для кого — коммунальщики.»»
ШАКАЛ: «Кому грамоту в раму-то, кому — береста.
В школы поставить словотушители в виде священнослужителей,
чтобы мозги ковырять перестать».
ИШАК: «Восьмой класс нас логикой потряс:
«Гномы покорные
сидят дома злые
(злость распирает); глотая попкорны,
разбирают реально-исторические домыслы:
что слаще незрелая клубника
или спелый лимон,
то есть «Матильда» или «Он вам не Димон»?
Один герой для кого-то свят, другой — кому-то сват -
гном решит, он не предвзят.
Хотелось бы родиться в стране, где нет наших традиций
и законов,
вдалеке от червивых пугливых терпеливых (в голове вывих?)
гномов.
Уподобляя (разве бля — я?) гнома раку, власть имеет так нас,
что плевать на зрительский любительский ракурс ,—
элиты поздравим: «проституция» поставлен нам диагноз...»»
ШАКАЛ: «Не до фига ли мы производим фекалий?»
ИШАК: «Вот бунтующие выпускники, будущие призывники —
те еще озорники: «Служить? Прислуживать? Практична плоть? -
каких нам слушать патриотичных дядь и тёть?
Долбанные отобранные одобренные учителя
сами ссут, но нас пасут — чем власти тешат —
и держат нас за телят.
Святой-и-убийца — сдается, бдительным родителям
остается упиться.
Повелось давно: одним — золу,
остальным — интим в кино и салют.
Но не все - «бе!», и не все - «му!»
Это, кто не в себе, рад всему...»»
ГРИФ: «Учитель способен заблуждаться.
Ученикам негоже строить рожи и возбуждаться».
ИШАК: «Пронестись по наукам галопом -
не остывая и оставаясь холопом».
ЛЕВ: «Если лопнул уже фужер с терпением,
боже, отчего же застряли мы между ступенями?»
ШАКАЛ: «Лева, в ай-момент найдется горе-корреспондент —
напишет в заметке о бывшей твоей людоедке,
а также прытко — о всех фаворитках.
Интимная тайна ж в кадрах гада-киношника
превращает тебя в безбожника,
а ты на икону тянешь».
ГРИФ: « «Матильдой» дан старт на гвалт»
ШАКАЛ: «...и низкопоклонское «ква»».
ИШАК: «Здесь не Ка, а Гэ — правда, невдалеке:
кака и говно — все равно».
ЛЕВ: «Много слов — не видно действий».
ШАКАЛ: «Фильм замаринуем, организуем груз 200:
есть кино, но нет проката — нет просмотра.
Решать проклятым эрудитам —
чьи видны там жопа с мордой».
КОБЕЛЬ: «Причем здесь «Матильда»?
На рыбалку взяли мотыль-то?»
ЛЕВ: «По твоей инициативе видно: новенький ты в коллективе.
Ишак знаком с рыбацким братским бытом суровым —
не раз был там, он заведует уловом.
Спроси — посоветует ,что можешь поймать спозаранку по рангу».
КОБЕЛЬ: «А если я против или...»
ИШАК: «Напротив твоей фамилии поставим баранку.
Выловишь шиш — всю элиту насмешишь».
ЛЕВ: «Да, отберите у Шакала шашки».
КОБЕЛЬ: «Я тоже может играю...»
ЛЕВ: «...тротиловые.
Перепьет (нет бы бил посуду, пока не перебьет) -
повсюду мерещатся крокодилы и гномы Ивашки,
все взрывчаткой начиняет и начинает
(уши затыкают апостолы)
на воде войну имитировать.
А после-то аквалангисты-чекисты в натуре
с подарками и байдарками
всплывают к верху брюхом.
Нашей культуре отдыха — оплеуха.
Кобель, ты голову не морочь -
готовь для улова мешки.
Ишак — рыбный дедушка Мороз».
КОБЕЛЬ: «Вы что ловите?»
ЛЕВ: «В прошлый раз гребешки — люблю под вермут.
Правда, не думал, что подвергнут
по обстоятельствам надругательствам соседнюю птицеферму.
Гребешки — морские огурцы, огурчики!
Мои спецы-халтурщики утром хмурым
головы и крылья поотрывали курам.
Споткнулся с грубым невежеством — срам».
КОБЕЛЬ: «Глупо вмешиваться вам.
Но чекист должен быть чист и аккуратен,
когда сдирает и стирает с лица и с листа
курятник».
ЛЕВ: «Кобель, тебе решать — кому рожать,
куда валить, кого ловить».
ИШАК: «Барсук всегда заказывает пару сук;
у Шакала манера отлавливать оппозиционеров;
Медведь, несмотря на силу храпа, слаб до краба;
Кабан приобрел сноровку вытаскивать,
чтоб горло прополаскивать, перцовку и пиво;
Кот — обормот мышей не ловит, неторопливо влезет на сук,
фотографирует двух сук и вслух сквернословит...»
ЛЕВ: «В этот раз хочу кита!»
ИШАК уточняет на лету: «Кита или кету?»
ЛЕВ: «Хочу кита!»
ИШАК: «Кета?»
ЛЕВ: «Кита!»
Лев на Ишака замахнулся и проснулся.
ШАКАЛ: «Лева, по поводу клева: мы — на рыбалку, не в Китай.
Покемарь с толком часок-другой,
осталось недолго — подать рукой».
Сон Второй
ЛЕВ: «Вашу мать, скоро с горя сок начну из вас выжимать
в чашу возмездия.
Мои чувства веры без страха шустро трахать —
ваша цель?
На ровном условном месте-то
служивая паршивая овца
хватает отца РПЦ».
ШАКАЛ: «Ты же бесстыже мигнул и намекнул:
«Займитесь Кириллом.»»
ЛЕВ: «Режиссером, а не тем, что с кадилом.
Брать пора — да. Не всех же бескрылых...»
ИШАК: «...ты добавил, мол в пуху-то укутано рыло,
особенно озлобленна борода,
дружба дружбой, а патриоты врозь,
дух многословия в него врос (невроз?)...»
ШАКАЛ: «...а наша...»
ЛЕВ: «Анаша?»
ШАКАЛ: «Нет, наша служба на него нарыла
компромата и без мата.
Хотя, где не копни — пласт гэбни».
ИШАК: «Член гэбистский нам расово и многоразово близкий».
ЛЕВ: «Ни в коем разе не дотягиваться
и не дотрагиваться до тех, кто в рясе.
Не стоит пробовать
нарочито чьи-то чувства вытирать об меня.
Кириллов обменять:
одному — на проповедь,
второму от искусства — в тюрьму».
ГРИФ: «Художники нас не поймут».
ЛЕВ: «Погудели у кудели — похудели, оскудели.
Гляньте чуть шире — пусть боятся паяцы свои и чужие.
Боже, что же у вас в черепной коробке?
Кто грехи отмолит в очередной короткий раз?
Или сгинем от моли?»
ГРИФ: «Проблемы у системы с режиссерами были и прежде».
ЛЕВ: «Переступаешь театра порог с лисой и со слезой
в надежде красоту отведать —
тебе навстречу порок с узорами тату
и матом вместо ответа. Хочется плакать и блякать».
ШАКАЛ: «Чепуха, шелуха, чушь чинуш: театр лечит, жить с театром легче.
Зритель, солиден, пришел из буфета —
вместо бреда покажи красу, а не грозу ему.
Зачем непредсказуемый театр,
неудобный и способный брыкаться,
когда неуверенный в гномах психиатр
вполне здоров и готов впрягаться,
ожидая нашего приказа?»
ГРИФ: «Не догоняю, творческая элита — та еще улита:
особнячок-ракушка плюс кормушка —
заиграются, увлекаются часто и чрезмерно
(примерная премьерная сперма)
чадозачатием.
Им (артистам) через интим беспрерывно надрывно
боязно за семью,
поэтому рот за семью печатями.
Шатенка любого оттенка, блондинки с картинки,
гривастый, бровастый, даже бритый после обиды
молчат или кричат: «Браво, власти!»
Эта элита без аппетита? Позиции сданы. Если кто-то вякнет,
наложит в штаны и обмякнет».
ШАКАЛ: «Автора жалко. Я — не гуру и не курю, зачем мне пьезозажигалка?
Бесы искажают, если их не сажают, смысл пьесы.
Постановщик — вор: дочиста
текст вырезает, себя выражает, называя завывая
херню-запиндю творчеством».
ИШАК: «Согласен, элита эмблемная — беспроблемная».
ШАКАЛ: «Напомню нам, страна наполнена
не только слухами, но шлюхами.
За «тридцать сребреников»
покупаются Михалков, Говорухин, Серебренников
и прочие подверженные порче...»
ЛЕВ: «Серебренников? - не скажи. Когда у меня
(запамятовал, кого уминал) боли в паху,
спрашивать, словами клацая:
«Кому на Руси жить ху?» - провокация.
Если театр отвяжется — правду говорить отважится?
Гном глуп же — начнет копать глубже
и, нам на горе, наткнется на корень,
и вырвет его. Нам этого мало?»
ИШАК: «Чтоб не рвало, Володь, надо пытаться
чем попало не питаться».
ШАКАЛ: «Не язык — помело. К слову, где ты видишь Вову?»
ИШАК: «Некогда стенать. Системе противостоят стена
и забор: по схеме гном упорно рисует (рискует) порно,
то есть секс-прибор с надписью: «ВО ВАМ!»
Мне невдомек: сей некролог
относится к одному или ко всем Вовам?»
ГРИФ: «Это — как в опере пение: слушают и не въезжают».
ЛЕВ: «Плевать на ваше оперение — гномы власть не уважают».
ГРИФ: «Улыбнуться с чувствами неравными, но не рваными —
и захлебнуться нирванами...»
ЛЕВ: «То, что пропел, - музыкальный пробел?
Или опера эта и есть оперетта?»
ИШАК: «Да-а! Мысль тонка — словно слово из-под танка».
ЛЕВ: «Как бороться с грамотными мамонтами подзаборными?»
ГРИФ: «С кем бороться в нашем болотце?»
ШАКАЛ: «Тащить в уборные и лупить, лупить, лупить
крестом по мозгам, патриотизмом по яйцам -
пока бока не привыкнут любить и бояться.
Галдеж — первый признак бучи,
второй — молодежь в театре пучит.
Кто виновен в путче буден — Путин?»
ИШАК: «Гном внушаем и вооружаем:
если его закодировать,
сменит веру, помрет за Кадырова».
ЛЕВ: «Трибун, на язык тете типун!»
ИШАК: «Наш индивид суммарен — кого хочешь удивит:
гном — эконом и чекист, православен и мусульманин,
буддист и путинист; иным, через интим, словом — утопист».
ШАКАЛ: «Дураки неистребимы — положен скворцам и творцам
(не дворцам) надзор ястребиный».
ИШАК: «Да, надо следить за нацией — способна не тем заняться-то.
Личные мнения на кремлевские направления
должны западать — иначе кого ни попадя придется забодать».
МЕДВЕДЬ: «России — мало Бродского?
Раз, рифмоплет — слабо без загранки?»
ШАКАЛ: «Осилим и Малобродского:
свой плод — каждому важному сроку.
Не спит, бдит око охранки».
МЕДВЕДЬ: «Пусть поп и попадья бдят — враг не дремлет
в системе логичной, лаконичной, архаичной,
где на дорогах выбоины, гномы вые*аны,
власти выбранены, но выбраны».
ШАКАЛ: «Как показывает томограф: искусство — дамоклов крест.
Будем сами назначать кумиров, чтоб невзначай не воскрес
Юрий Петрович Любимов».
ГРИФ: «Артист оценивается в жизни и после смерти
по роли и смете».
ИШАК: «Нынче каждый народный — голодный, в Кремле канючит».
ШАКАЛ: « Раньше их пороли на конюшне...»
МЕДВЕДЬ: «...и отдавались меценатам неженатым...»
ИШАК: «...и женатым».
ШАКАЛ: «Какая нагая стояла тишина-то...»
ЛЕВ: «Не знаю насчет сметы, но без команды выступать - не смей ты.»
ШАКАЛ: «Зритель солиден не вникает в речи лукавые;
он глуп, а клуб нищих без ума от клубничек —
пускай через край их и хавает».
ИШАК: «Артист — трутень, а наш путь труден.
Нет места халтуре в культуре!»
ШАКАЛ: «Зритель в соитии требует: «На власти не срите!»
умоляет: «Систему не злите.
Режиссер, решись — всё!»»
ИШАК: «Если даже та же истома, пусть из дома
реже сор выносит режиссер».
ШАКАЛ: «Угу — худруку, что следует, впаяем.
Как поступить с театральным роялем?
Он теперь — зверь арестованный».
ЛЕВ: «И?»
ШАКАЛ: «Хоть век сейчас не каменный:
американцы на Марс лезут -
не построены для роялей камеры.
Вдруг на нем сбацают Марсельезу?»
ЛЕВ: «Приказать патриотам — разобрать рояль по нотам».
ИШАК: «Лучше слушать наши резолюции —
чем призывы к революции.
Не строй из себя свободную скотину —
со всеми скандируй:
«Нас имеют - мы крепчаем.
Нам хватает водки с чаем!»»
МЕДВЕДЬ: «Ага, допиваю чашку секса —
пристрелю всех чаушеску».
ГРИФ: «Не все способны покупаться».
ШАКАЛ: «И откупаться».
ИШАК: «Разве, это — оккупация?»
ЛЕВ: «И так — следственный шаг?
Зачем размешивать водку в ступе —
как поступим?»
ШАКАЛ: «Лева, перессать — так всем сходу».
В мгновение ЛЕВ раскрыл глаза в недоумении —
проснулся, темы коснулся: «Перессать как?»
ШАКАЛ: «Говорю, пересадка. Дальше вездеходом».
Третий Сон
В процессе сборов не обойтись без споров — найдется речистый ершистый боров — спец разговоров: он бодягу заведет — загнет мандатый бородатый анекдот.
КАБАН: «Вдруг друг-судья пришел к другому судье
и ну — зудеть:
«Братан, подарил жене доху я.
Развожусь хочу получить обратно.»
Второй в ответ: «Не стану тебя учить.
Но, если подарил до х**,
оставь что-нибудь, брат мой»».
ГРИФ: «Обосрал судейский корпус, как школьник — глобус:
«Красивый мяч, но не хватает на целый матч»».
ИШАК: «Невежество не украшает.
Умный дурака не укрощает.
Нам хам угрожает».
ШАКАЛ: «Школьника уроками с мороками мучают,
у того голова — дремучая.
Не весело, тоска, когда в мозгах вот такое месиво:
«После вермута особенно обособленно
раскрывается Лермонтов. Его герои времени
в Москве и в Йемене растворяются в массе.
Не просто мент — предприниматель приличненько
замочил кремлевского опричника,
и вот, купца — на постамент и в руки — шмайсер.
Из учебного багажника всплывает фамилия Калашников;
покрыв всех матом, он-таки прошел не одну перебранку
и пьянку, застыв в центре столицы с автоматом.
Судя по лицам, никто не боится:
вдруг час настанет и АКМ наставит на Лубянку?»
Так детки-малолетки из-за предателя купца
не видят изобретателя — отца автомата. Нам этого надо?
Из армейского загашника продадим
прототип автомата Калашникова.
Та страна несчастна, где ребенок с пеленок
смотрит безучастно на лучшее оружие,
и в голову лезет беллетристика,
а не баллистика».
ИШАК: «Если детки креативны и берут интегралы,
у них родители — кретины и маргиналы.
Конечно, мы детей хаотично тактично
куда не надо потычем
и дадим пинок между ног интегралу.
Но Лермонтов должен быть патриотичным —
ни к чему нам андеграунд».
ГРИФ: В период цветочный не бросать чужими руками камень в огород.
Был ещё какой-то Фигаро во ФСИНе, знаем точно: не из оперы Россини.
Дело не в клеврете: раз не отказаться от швабр и параш никак -
значит, маячит Калашников 3 (Третий), или 4 (Четвёртый), или 5 (Пятый) -
твёрдый, тёртый, горбатый, мордатый - за наши боли ходатай...
ШАКАЛ: «Есть патриоты в младенчестве в нашем отечестве,
вместо дешевых шоу и театральных аморальных премьер —
такой пример:
«Лев Львович сдал?
Нет. Он просто — STAR!»»
У ЛЬВА тают чувства вялости, его бодают — он в ярости:
«Я стар?
В области семи годов,
ничего не верша, от горшка два вершка готов
без визы бросить вызов
и власть освистать?
За базар, как за «бля», пусть ответит сопляк».
ШАКАЛ: «Ребята, «star» по-английски — звезда».
ЛЕВ: «Столько умных слов зря полегло».
ГРИФ: «Среди юных ослов объявился, не запылился полиглот».
ИШАК: «В дальнейшем star-ейший пылеглот».
МЕДВЕДЬ: «Ладно, проживем без таланта.
Не надо днем с огнем никого разыскивать,
коль наука поредела
в пределах государства Российского».
ГРИФ: «Знаете, что гении дали...»
ЛЕВ: «Хватит более про боли и гениталии...
Ликвидировать мозгов утечку -
займитесь дырами:
затяните поосновательней уздечку».
ШАКАЛ: «ЧК запаутинит и обуратинит любого ученика».
ГРИФ: «Если олух себе позволил — вашу школу опозорил,
спасите ситуацию — купите ему диссертацию».
ЛЕВ: «Подтвердит вердикт любой сенатор:
во власти столько рож, а цена-то всем — грош,
когда стране в укор молодежь бежит-спешит за бугор».
ШАКАЛ: «Оппозиция с возу — меньше возиться
и меньше — навоза».
ИШАК: «Виноват зоб ли: стоим на мысках, на мозгах заплатки?»
ЛЕВ: «Имена нам назови и — ответят за сопли
и за платки носовые...»
ИШАК: «Беда, когда у отпрыска после обыска
расквашен пятак.
Сколько по стране скважин и пятаков? -
здесь обязан (раз ученик по базе опасен)
засучить рукава педагог.
Бездарь — бездна беса.
После уроков без обиняков
учеников, как призывников, окружать
и загружать в церкви, мечети, синагоги,
пока патриоты остальных не свергли».
ШАКАЛ: «Достали экивоки.
Слабо без соски? Мать ваша — Бразилия!
Учителю вручить, чтоб учить, розги.
Инакомыслие пресечь — инакомыслящих перечесть и пересечь».
МЕДВЕДЬ: «Где у девиц стыд, там дефицит насилия».
ЛЕВ: «Растет осуждаемость, отстает рождаемость».
ГРИФ: «Лев Львович, мы по стране катались и не догадались.
Ты в нашей стае — единственный стайер».
ЛЕВ: «А вы-то?»
ГРИФ: « Мы-то — свита, в чужой хате на расхвате».
ИШАК: «И кому-нибудь что-нибудь расквасить».
МЕДВЕДЬ: «Чем школу путинизировать, может ее компьютезировать?»
ШАКАЛ: «Тема реализации содержится в деморализации.
Со знанием сухарики размакиваем -
не тем знаменем размахиваем:
по поводу образования — одни рисования».
ГРИФ: «Какие такие дела-то —
телята школьные всем недовольные?
Раньше сажали за тон —
не зря бежали за Дон.
Сегодня свободы — ура! - новые,
зато отходы ура-новые.
Ядерная матерная свалка-коммуналка».
ШАКАЛ: «Чтоб явиться к адским пляскам готовым,
запретить солдатским вдовам и матерям
продавать за границу (у кого сохранился)
пило и био-материал.
На ихние мошки — у нас паутины.
Наши матрешки и буратины там котируются,
если от пьянства закодируются».
КАБАН: «В эру, когда теряем веру, то есть умственного голода,
на хера нам школа-то?»
КАБАН наливает водку — сотку:
«Лева, стакан возьми же. В прошлый раз вы с Мишей
лакали водку мисками,
затем гонялись за расово и классово-близкими
щуками и суками три часа,
забыв про черные и световые пояса,
как за экстремистками, террористками».
ЛЕВ: «Вышла перепалка. Потом, что за рыбалка без загула с акулой».
КАБАН: «Наступайте реже на те же грабли —
просчитывайте шаги, слова и капли».
ИШАК: «Для отдыха от запахов и речей западных вредных —
мало мест заповедных.
Природа естественно девственна — не целована.
Ни к чему птицеловы нам.
Сидим суточками, удочками качая,
базарим с уточками вместо соловьев и чаек.
Лепота».
ШАКАЛ: «Либо нет, либо да».
ЛЕВ: «Не понял?»
ШАКАЛ: «А комарики-наркоманики?»
ЛЕВ: «Ну, прямо — как маленькие...»
ГРИФ: «Гляньте — увяньте: призрак улики, признак — блики».
Под общим давлением, с удивлением поздно, объект был опознан. Как лучшая заблудшая монашка, на бережку готовая к прыжку лежала и слов лишала фляжка.
ИШАК: «Нацарапано на атрибуте: «Здесь были Вова с мудаками»».
ЛЕВ настороже: «Уже? Снова будет смута? Камень?» - смотрит на булыжник под ногами, потом — на ближних.
ЛЕВ: «Запись отдать аналитикам».
ШАКАЛ: «А не налить ли нам?»
ЛЕВ: «Чего ради? Успеете нализаться сзади и спереди.
Кому абы и бабам тайну не выдаем —
кто рассекретил наш водоем?
Поблизости нет гостиниц —
откуда непредвиденный гостинец?»
ГРИФ: «Привет от эпохи убогих, когда бодро и гордо
гномы отрекались от регалий и аборта».
КОБЕЛЬ: «Какой аборт по команде «апорт»?»
ИШАК: «Система страны загажена,
хочется выскочить вон.
Нет идиотов глотать эту вонь».
ШАКАЛ: «Много ряженых под патриотов».
ЛЕВ: «Кто в иной гамме — пусть бросит в меня камень».
ГРИФ: «Не так. Кто безгрешный успешный фээсбешный
без причитаний, приседаний и притч —
пусть поднимет и кинет кирпич».
ШАКАЛ: «Без импотентов, патентов и брендов
у тебя поддержка — сто процентов.
А с перечисленными — немыслимо — рейтинг за сто!
Садимся за стол».
ЛЕВ: « Пусть выйдут киски, разъяснят знакомым и гномам
патриотически-близким их риски».
ГРИФ: «Дело не в кисках, Лева.
Не обойтись без сбережений и Киселева...»
ЛЕВ: «Без Жени?»
ГРИФ: «Без Димы».
ЛЕВ: «Зовите. Чего без него п**дим мы».
ШАКАЛ: «Есть еще один, лоб покатый -
орет на все отечество: «Я богатый!»»
МЕДВЕДЬ: «Ребята — что надо. Слыхали от Гоголя о Ноздреве? -
они, как тот герой, - не покой, а геморрой — всегда на стреме.
Не сдрейфят. Потенциальные Геростраты —
не скупятся на растраты».
ЛЕВ: «Звоните. Зовите. Вручите по «Тэфи»».
КАБАН (разливает снова водки по сотке): «Лева, тебе керосин».
ЛЕВ: «Что?»
ШАКАЛ: «Тебе керосин!»
ЛЕВ (чертыхается, просыпается): «Что?»
ШАКАЛ: «К тебе караси. Соответствуй — приветствуй».
ЛЕВ: «Нет спора: караси, вы красивы в сметане
после разговора с ментами. Не то, что окуня
и прочая х*йня. Отдельно о соме — не самец.
Замечу, рыбы, у вашего вида, заместо
национальной гордости и кротости,
из реестра видна одна эмоциональная
официальная обида».
ШАКАЛ: «Лева, ты сбрендил после бренди?
Вспомни о своем бренде».
Лев пугается, окончательно просыпается.
МЕДВЕДЬ: «На место прибыли — будем при рыбе ли?»
ЛЕВ: «Снится какая-то бредятина:
награждаю героем предателя,
исполняю на телевидении хит,
попался на удочку кит,
тут же стужа и педика койка …
в общем, беда кролика — педагогика!»
07.11.2017=05.04.2018
Четвертый сон
(Сцена 1. Компашка. Лев и все его друзья — согласно инструкции, все его основные функции. Но картинка не вся, а вот так: с халявными водкой, хлебными корками горками, хвалебными огурчиками и помидорками черри — подобие или копия партийной пародийной «Тайной вечери».
Если мы — с ухой, сюжет знаком: плюем в водоем и на сухой закон.)
Шакал: «Лева, ты зовешь — должна, не кашляя, подпрыгивать (не взбрыкивать) каждая вошь. Мы-то сразу по твоему приказу, бросив фразу, вспыхиваем (некогда с бабами и попами лизаться-то), идею хватаем и глотаем, когда поймаем, и в гнома впихиваем».
Лев: «И?»
Шакал: «Не достигнутая у нас цивилизация...»
Лев: «И?»
Шакал: «Не впихуемо!
Гному (тот еще тормоз), что в омут, что в космос:
предлагают буй ему или дырку от бублика -
водку лакает и выражается без веры, меры,
словно в сферах иных дрянных вращается:
(наше сожаление — выражение не публикуемо).
Медведь: «Родина-мать, удержи нас -
прут через брод сброд и сплошная обложная матершина.
Мат на мате с матом помятым хромает в пятой колонне,
оставляя в ушлых душах осадок».
Лев: «Не хватает площадок для посадок — тюрем и колоний?
Почему курим? - ройте и стройте.
Для рычага используйте (с пользой суйте?) органы ЧК».
Ишак:: «Я за гномами знакомыми доглядываю,
поэтому докладываю:
сила воли у них утрачена —
в мозгах, не в чистом поле, засела азиатчина».
Лев: «И?»
Ишак: « Во избежании драмы — да! Мы! (не дамы)
поможем, и венок возложим, больному
в состоянии аховом:
храмы переоборудуем круто им в мечети —
пусть по иному молятся дети.
Аллаху аллахово, чекистам, не кислым,
по прежнему (по Брежневу?) так же питаться,
остальным — реабилитация».
Шакал: «Или ликвидация?»
Ишак: «Будто бы со слов расстрелянного чапаевца
и откопанных в Бутово — органы не ошибаются».
Гриф: «Чужие голоса бают: органы зашибают».
Шакал: «Не всякий чекист выдержит гонку.
Штаты не пустуют даже раздутые,
у нас зоркие высокие рейтинг и конкурс.
Это разутые гномы «Боярышник» пусть дуют.
Мы наняты проливать кровь с потом (с понтом?),
мы заняты. Нужны нужники (Лужники?)
и больше полномочий».
Гриф: «Ох, тогда и понамочим...»
Ишак: «Некогда улечься и увлечься спортом.
Мать-родина, вроде бы святая и седая,
зрит на гномов и боль испытывает,
и мы, не приседая, их перевоспитываем».
Гриф: «Да? А бунты в стаде? -
вчерась сопливый карась
особливо сказанул в бундестаге:
мол, сталинизм фашизму равен...»
Медведь: «Ах, ты! - хуже, чем молчать про Чернобыль».
Гриф: «На глазах-то у Европы».
Шакал: «Мозги вправим родителям с учителем».
Медведь: «Соловейчики русские, словечки немецкие,
матери кузькины и мысли мерзкие».
Ишак: «Статьи «предательство» и «домогательство» всучить им.
Бундестаг это — село, деревня или поселок?
Шакал: «Дурак, эко тебя взяло. У немцев это — харчевня».
Ишак: «Значит, так: напоили наших перепелок,
и они между заплывами
заделались карасями сопливыми.
И тут, не знаю с какого бодуна,
запрягли (как смогли?) скакуна Хлестакова».
Медведь: «Не ходите к Бердяеву, если не хотите по Гундяеву
конца света. Ученику из бюджета (не жалко!)
организовали, когда социалка в завале,
променад. А он...»
Лев: «При чем здесь ООН?»
Медведь: «...готов за будь здоров и медаль
Родину променять.
Нам самим за ним дерьмо заметать?»
Шакал: «Заройте же чуду-Иуду в зародыше».
Ишак: «Находятся морды — запрещают аборты!»
Медведь: «Схватить за хребет, чтоб не смог захрепеть».
Лев: «Отставить. Запад и так не дает пожрать-то,
лишив рукопожатий. Сосед лжив -
но как его толкнуть на интимность,
не потеряв легитимность?»
Шакал: «Продырявь что-нибудь...»
Лев: «От скважин можно рехнуться: и дырявим и бурим.
Что буря им? - отряхнутся и вместе с мочой в утке
забывают про нас через сутки».
Гриф: «Тогда, демократию выпарив и демократов выпоров,
не обойтись без честных в подъездах выборов».
Шакал: «Лева, ты единственный из братства
строен и достоин избраться».
Лев: «Ну, не знаю. Надо бы забыть про надолбы и покумекать».
Гриф: «Власть сокрушают — систему не перезагружают,
пока вздыхают по куме-то...»
Медведь: «Лев Львович, перестань ломаться-то без рекламации».
Гриф: «Знаете, как погиб, забыв про прогиб,
исторический хер?»
Хором: «Как?»
Гриф: «Все срослось: и шарф и табакерка.
Осталась быдлу торба тем — правитель был-то добродел».
Баран: «А вы, Боров, избегаете выборов,
если изрекаете: «Право нации
не участвовать в профанации»».
Кабан: «Увы, Баран, у выбора в шашлык или в плов -
улов один — пшик, мы-то не едим».
Медведь: «Вы, двое, без воя — прекратите,
бюджетное время не крадите».
Кабан: «Вы лютой валютой наградите».
Гриф: «Не гонитесь за химерами — становитесь мэрами.
Ну, что, Львович, поёшь, как в опере дива
или как член кооператива?»
Лев: «Я с вами согласен: альтернативой Запад загасим».
Медведь: «Лев, при всей честной ораве
проведешь весной бой без правил.
Вот — список: выбери претендента».
Шакал: «Тебе мелкого или интеллигента?»
Лев (читает): «Убийца Мустанг, Ядовитая Пицца, Умалишенный Танк,
Кромешный Ад, Слон, Пятиэтажный Мат,
Страшный Сон, Шайтан, Дырокол, Майдан,
Дракон, Мышонок...
(пауза) Без оговорок моя мошонка желает мышонка».
Шакал: «Грызуна жалко».
(Сцена 2. Спорт-раздевалка. Слышны куранты, подтрибунный гул.
Льву секунданты делают массаж, похожий на саботаж.)
Врывается Ишак: «Караул!
Ребята, ну и попа — там.
Не мышонок — настоящий гиппопотам,
плюет на все стоны и стороны калом,
стремясь через эту самую грязь к победе».
Лев: «Драться-мараться с вонючим радикалом?»
Ишак: «Не закрывая рот, орет: «Иду на вы...где педик?
От мышонка одна часть — цветная масть.
В кучке толкучки жопа и театр — там.»
Лев: «Не долбите медиатором по струнам.
Кто жопу подсунул?»
Медведь: «Твой личный выбор известным местом.
Разглашение считаю не уместным».
Ишак: «Много вони, но на фоне панорамы (Панамы?)
у гиппопотама — увесистые килограммы».
Льва осенило: «Где его программа?»
Ишак: «Да, брось ты. На просьбы предоставить программу -
его сборная под фонограмму показала порно нам».
Лев: «И?»
Ишак: «У меня на секс астма, а то бы не сбежал от оргазма».
Льва вновь осенило: «Не соответствуют категории весовые».
Ишак: «Да, коты в горе и все завыли, молятся об отце крестном.
В Грозном и в Одессе шавки делают ставки:
за тебя — один, за бегемота-обормота — десять».
Лев: «Договариваются на рынке».
Медведь: «Отовариваются на ринге.
Наивняк, какой договорняк среди дворняг?
Ты, не целясь, выбьешь зуб, он вернет долг:
свернет тебе челюсть».
Ишак: «Кто тронет Льва на троне — труп».
Гриф: «Историческая замшелость».
Лев: «Блин! Я не прикосновенен!»
Гриф: «Во-первых, здесь — не Мавзолей, ты — не Ленин;
во-вторых, мы — не в Нью-Йорке или Вене;
в-третьих, карта выпала — нет выбора!»
Ишак: «За гаранта (там — такая гора-то) боязно».
Медведь: «Нацепим спецназа пилотку,
три черных пояса, бронежилет,
на яйца — сковородку,-
на защиту средств не жалеть.
Если что — в низ и свернись самобранкой-скатеркой,
вставать не торопись — действуй, как каскадер ты.
Когда черная полоса...»
Гриф: «Бойся — не бойся, бой за голоса.».
Шакал: «Без калаша?»
Гриф: «Урон колоссальный — разбрасываться голосами».
Льва осенило: «Ребяты, айда — на дебаты!»
Гриф: «Ты не в курсе? - дискуссии при короне-то давно похоронены.
Не прими за бред ты: создан музей запретов,
там по выходным проходят экскурсии».
Медведь: «Не поддавайся слабости — махни стакан для храбрости.
Уйдешь без пролития — что сказать про лидера?»
Ишак: «Хоть и мал бой, застыл вопрос мольбой:
под откос скатиться сраными или гордиться ранами?»
Лев: «Братцы, неужели драться необходимо?
Отмените — отнимите, заберите пол-Крыма.
Молчите ? — не мочите! Отдам Крым и Рим в придачу...»
Гриф: «Оставь себе сдачу. На вопрос — какая мзда
нам от этого моста? - ты отвечал,
когда у себя-то нас привечал:
«Дураки, это имперский зверский атрибут —
за него всех отъебут и все огребут».
Лев: «Что же делать?»
Шакал: «Стрелять.»
Лев «Стрелять?»
Ишак: «Стрелять!»
(Сцена 3. Водоем.) Лев слышит — звучат голоса — открывает глаза.
«Стерлядь! - все кричат — у тебя на крючке стерлядь! Тащи-ка — понемногу, не резко!».
Лев вытащить пытается: «Упирается стерва. Порвется леска. На подмогу зовите таджиков».
Пятый сон
ИГРАЮТ: ЛЕВ — как и встарь — руководитель, воитель, главарь;
МЕДВЕДЬ, ШАКАЛ и прочие рабочие суки — все подряд — отряд прислуги;
ГНОМЫ — как и во все эпохи — получают крохи, излучают вздохи, им всё — по' хер, живучи, как те же блохи, когда дела плохи...
Гриф: «Возьми — вот, книга».
Лев: «Много возни.
Лучше себе воткни-ка.
У меня от такого подарка
разыгрывается подагра».
Гриф: «Прочти-ка».
Лев: «Мне? Прочь? Тихо?
Кем хочешь выбрани,
обзови хоть каким рукосуем —
если власти выбраны,
избиратель по любому наказуем».
Медведь: «Верно, хоть и скверно.
Пусть платят налоги,кум,
и не давят на логику.
А то, подобно Ною, пьют да ноют».
Лев: «Братцы, чтобы гномы не стонали,
мы — художники, учитывая всхлипы,
могли бы разобраться с тонами.
Наша национальная черта:
на совести — чадра;
п*здоболов — до черта;
почва дебилами щедра;
села и всё съела нищета».
Ишак: «Сразу видно: ты — качок-инкогнито с опытом,
не новичок с полу поднятый
с полушёпотом».
Лев: «Цепляемся за лапти и за лён мы,
закусывая огурцом солёным».
Ишак «Реклама хлама и лотерей
порождает лодырей.
К тому же (что ещё хуже?)
гномы — жмоты. Прикинь-ка,
из-за лени в доме кроме солений
или шпроты, или килька».
Шакал: «Выход один, тесть:
прочесть экономическую рубрику».
Лев: «Гном-то выгоден, зять,
если с него брать по рублику ежечасно...»
Гриф: «Не часто?»
Лев: «Норма для нашего прокорма».
Шакал: «А ежеминутно?»
Лев: «Без ежей грозит смута нам».
Ишак: «А посекундно?»
Лев: «По чапаевски посекут нас.
А так вместо атак будет у нас
без прикрас коммунизм,
у них — работа».
Кобель: «Охота взять куму за низ
и приятно развлекаться».
Медведь: « Мы знакомы с внятной твоей ориентацией.
До поры неисповедимы дары господни.
Если с гнома брать по сотне
симпатичным патриотичным манером,
прибудет на жизнь нашим миллионерам».
Ишак: «Если нет шанса гнома за деньги, увы, вылечить,
то есть он подох -
как увеличить финансовый поток в бюджет?»
Шакал: «Тариф «на тот свет» накинем,
чтобы смело приятели выходили нагими
с мероприятия похорон,
отдав последний поклон».
Медведь: «Чтоб знали, кто у штурвала службы ритуала».
Шакал: «Пусть гном на собственной тризне
послужит нам-и-отчизне».
Лев: «Черт возьми! Жрете даром хлеб!
С жаром гному мозги опылите-ка -
объявите через СМИ:
у нас НЭП
(Новая Экономическая Политика) -
наплевав на кому и некролог,
гному до семидесяти восьми
уплачивать личный патриотичный налог («на — лох»).
За тех, кого раньше примет земля,
налог уплачивает, сплачиваясь, семья.
Так нашу реальность и решительность
превратим в дальность и продолжительность жизни».
Ишак: «Не получим до кучи шиш ли?
Пусть выходят на пенсию лет в сто».
Медведь: «Ишак, говорю тебе «браво» я:
мысль здравая, не то что прочий
прочный вздор».
Гриф: «Языками цокоя, чего сидим и тужим,
стучим по цоколю? - не проще
вернуться к прозе Гоголя? -
к мертвым душам».
Лев: «Вот тоска, птенчики,-
оттаскать бы кота за бубенчики.
Патриотизма та тропа ли — а?
Сограждане до сих пор
за бугор драпают...»
Ишак: «Не помогает тропарь им?»
Медведь: «Простит мулла или поп:
вера без стимула — ничто в режиме нон-стоп».
Шакал: «С огнём и дымом врагов согнём,
друзьям ввинтим в интим и стимул».
Лев: «Говорю безрогому дуболому:
не дарите безногому велек,
слепому — цветной телек.
Хоть кол на голове чеши —
в мозгах прикол:
безруким (суки) дарят ручные часы.
Когда избавимся от шизы?»
Медведь: «Приходится скакать и прыгать:
подарки не наша прихоть».
Гриф: «...а патриоты с какой?»
Шакал: «Эх,ма! Может порно-то, то есть
импортного дерьма закупим?
Или своим страну загубим?»
Ишак: «Что делать в этой нише нам,
гордым и униженным?
Как избыть душевные пытки?»
Лев: «На заборах в избытке личных
фиксов-иксов, игриков и криков —
привлеките уличных лириков».
Гриф: «Свободный потный лирик диковат,
пока не охвачен оковами и целковыми.
Поэтому поэту мы мысль
должны втолковывать и диктовать —
ибо постоянно, окаянный, рвется творить
(тварь ведь)».
Шакал: «Лишать слова пиита злого.
Пиит из элит обязан лежать,
у власти лизать,
по команде «писать» - писать».
Медведь: «Ссут, но бельё (Нобелю?) выносят на суд».
Лев: «Инакомыслие — под сукно».
Шакал: «Кладём под сук, но...
глянь на суть хари-то:
нассут, и, когда не пасут,
продаются за пол-сухарика».
Гриф: «У нас с подводы, скрыв под воды,
украли на глазах у крали СВОБОДЫ!»
Лев: «Ослы — вы: укради, а злые языки укроти».
Медведь: «Пииты, чай,- не баре и не в баре:
творческий зуд — только по заказу».
Гриф: «Получив отмашку, пишут сразу
и за козу, и за козла —
была бы нараспашку казна».
Ишак: «Кому что отмерено...»
Лев: «Отстаньте от мерина.
Если всё наперекосяк и криво,
зачем от кастрата без костра-то
хвост и грива?
Чем заниматься пустяками,
чиновники-сановники общаются пусть стихами».
Медведь: «Раз,так — просим. Тема «ОСЕНЬ»
без рифм «восемь» и «просинь».
Начинаем, сочиняем, елозим.
Лева, ты — жюри, ты и жури.
Первым в прорыв посылается Гриф».
Гриф: «Осень грим смывает, так актриса,
что являлась в образе Джульетты,
грим смывает, чтобы приоткрылся
образ женщины сорокалетней.
Шлют поклонники подарки и записки.
Ей же ...надцать было. Нынче сорок.
Ей же — сорок. Мальчик, ты забылся!
У неё — мужчины, годы, ссоры.
У неё — морщины, моды, горы
дел. И грим она смывает.
А в автобусе её толкнет поклонник.
И не извинится. Не узнает.
Выскочит, обдав одеколоном.
Говорите, этак не бывает?
Может быть. Но осень грим смывает.
И глядит на нас совсем другая:
та которую толкают и ругают».
Лев: «Прости. Скажу про стих:
безобразен, потому что опасен.
Пишут «грим», слышат «Крым».
Образ не сносен: Крым смыт,
подследственная — осень. Стыд!
Патриотизм тает и рыдает рядами
навзрыд. Потом, идол, окстись:
где ты видел, чтоб со сцены образ
садился не в такси — в автобус?
Короче, без оценки — прочерк.
Стихотворная стерня — отборная херня.
Не таю', даю совет: не пишите про Джульетт,
чтоб не довели и вас под статью
о педофилии. Адью. Следующий.
Шакал: «Глянь-ка, осень подстриглась наголо,
а была молодая, красивая, наглая...»
Лев: «Стоп. Опять — поклёп. Что за проза, гад?
Про закат и ГУЛАГ? - на спецслужбы хула?
За так у нас никого не стригут,
живём легко и «very good!»
Следующий.»
Кобель: «Не вините власть-воровку и сук,
если вы — нытик и выбрали верёвку, мыло, сук».
Лев: «Снова брешете? Прежде чем устроить тризну
патриотизму, выкинь из глаза (из класса)
брёвна и сучья, чтоб не пробивались
(не пропивались) желанья сучьи.
Следующий.»
Медведь: «Осень. Берлога. Зима у порога.
Готов много годов (не в смысле, котов) к этапу,
то есть сопеть (не в смысле, запеть)
и сосать (не в смысле, зассать) лапу...»
Лев: «Всё! Про анонизм не надо, мы — не в НАТО.
Следующий».
Ишак: «Водку выпили.
Съеден последний летний огурец.
В беседе (в беседке) зуб выбили.
Страна обкрадывается.
Подкрадывается писец.
Чу! Пла'чу. Это значит —
налоги плачу, на всех на верх стучу».
Лев: «Да, Ишак. Не можешь катать строфы».
Ишак: «Пиитить не мастак.
В стихосложении, к сожалению, - катастрофы.
Не ищу в поэзии выгод...»
Гриф: «Тихо! Львович, твой выход».
Лев: «Осень — рыжая лисица.
У ив — бесстыжие косицы.
У меня — пара жён. Я поражён:
сколько у наших берёз ситца.»
Шакал: «Кобель у каждого дерева ссытся».
Гриф: «Лит-премия Соловья и Тетерева
теперь на тебя косится».
Медведь: «Пишут про мёд, про пчёл, про мусор —
и Музу не охмурят, а ты — аккумулятор:
прочёл и сразу лауреат».
Лев: «Я пою, а не стряпаю спичечные...»
Ишак: «Спичи Чечне?»
Лев: «...спичечные за'мки.
Но самке Лауре рад».
Шакал: «Жаль сам не могу сварганить бальзам
для души. Скажу честно: простота-то — жуть.
Какой-нибудь лысый увидит лисий хвост
во весь рост — исчезнут боль, хворь, простата...»
Ишак: «Нет такого курсива, чтобы выразиться красиво:
«Осень — поодаль лисицей желает подольститься»».
Гриф: «На ком паразитируешь? - ты кого цитируешь?»
Шакал: «Не сметь запираться — смерть за пиратство!»
Медведь: «Кайся и не зарекайся от награды и от меча.
Лёва, айда, отмечать.
Ай, да — сукин сын и стерва, и гад — ты;
сомневался: босс ли — ты, но после шедевра...»
Кобель: «Это — не «Х» + «У» подзаборного бича.
Отдать Льва Львовича в печать».
Ишак: «ЗА! - мы. И самый большой тираж».
Лев: «Польщен».
Гриф: «В бюджете — дыра ж».
Шакал: «Иначе, полновесно не избавиться
от словесных экзем, бля!
Лёва, мне первому поспеши, подпиши
со своими перлами экземпляр».
Лев: «А приз воина?»
Гриф: «Ах, да. Во избежания геморроя
Льву Львовичу присвоено
звание героя».
Лев: «Мои седые виски жаждут к речке
и фоткать, фоткать...»
Медведь: «Лёва, снова попутал бес:
мы — без гречки. Жажду удалим
и утолим и виски, и водкой».
27.05.2017