Как будто полудетские игрушки
какого-то провального хорррора.
Видения, голоса, любимые зверушки
непринятого жизнью режиссёра.
Почти что говорящие, почти что оживлённые картины,
почти ожившие, игрушечные мумии убийц.
Мечта, осуществлённая в руинах
полузабытых комиксов, мечтаний, лиц.
И зимний полумрак в прорывах между тьмой.
И паутина у окна и под шкафами.
Как-будто кто-то стал Небесным мной.
А остальное жизнь перемолола жерновами.