1.
Душа висит бельём на сквозняке,
На прочной нити беспробудной ночи.
Морозный дух змеится по щеке,
Стекает тонкой струйкою молочной.
Ледок хрустит на складках простыней.
И дышит свежестью, как найденное слово.
Раскрыта космосом вселенная сеней,
А в ней парят спасённые коровы.
Но это всё пока ещё не снег.
Не чистовик творенья, не основа.
И чьи-то гнёзда, там, у самых слег,
Ещё проходят по разряду новых.
А вот когда за каждый мелкий шаг
Заплатишь записью в открывшихся архивах,
Тогда и снимется с верёвочки душа,
И снег пойдёт и в Лондоне, и в Фивах.
2.
Снежинки суть правильной формы
кристаллы небесного льда.
Сквозь ветры и бури, и штормы
на землю нисходят, когда
и сердце молиться устанет,
и тьма заливает глаза —
холодными злыми устами
планету целует гроза.
Да что же им делать, сердешным,
на грешной, на нашей земле?
Они умирают поспешно.
Но всё продолжают лететь...
3.
К нам снег летит из белой пустоты.
Она, пожалуй, пострашнее чёрной.
Об этом помнят многие коты,
кто там бывал. Их знание бесспорно.
Квадрат Малевича — вот выход из неё.
Вообще, сойдёт любая подворотня.
Дверной глазок. Старинное ружьё.
Тоннель метро. И буря над Капотней.
В слепящем облаке мой маленький биплан
засёк схождение зенита и надира
в единый центр. Так вот каков был план —
я падаю в происхожденье мира...
***
Прислушиваясь к звукам из окна,
задремлешь — и просядешь лет на сорок,
в семидесятые, а там стоит весна,
и будущего не сгустился морок.