этот мир превратил меня из нежнейшей бабочки
бабочки-капустницы
обратно в гусеницу
я устала смотреть на этих мужчин без гроша
бывших школьных лошар
тихо выросших в злобных и глупых тиранов
женщин, которые их слепошаро боготворят;
и сама когда-то была такой —
до сих пор изнывает рана
я вожу её ближе к августу на моря
я считала, что это явные признаки паранойи:
никому не верить, всех презирать,
изначально развенчивать
мне потребовалось так много лет и так много гноя
чтобы убить в себе эту наивную женщину
оказалось, что я подсознательно понимала всегда
именно то, что и подтвердилось моральной поркой:
каждый здесь за себя,
люди — гниль
а карма, увы, избирательная мадам;
и наглее всего всегда будут люди второго сорта
да, второго сорта, действительно есть сорта
«тьма и свет заплетутся в каждом в тугую кОсу» — идите нахуй
я встречала их:
тех, в ком непреодолимая
высота
я встречала и тех, кто бы продал за полтораху
вышло так, что остаться легчайшей бабочкой на цветке
было бы просто непозволительной глупостью
для такой умницы
и поэтому я нигде не живу дольше месяца
и важнее, что не живу ни с кем
я петляю по городу, запутывая кишковидные улицы
бабочка, ставшая гусеницей
есть ли повесть позже двадцатого века,
печальнее этой?
как случилось, что регресс души стал защитой, а не позором?
чтобы выжить, я трижды убила в себе поэта
...ах если б вы знали блять
только знали бы
из какого
сора.