У крыльца берёзка молодая
Выросла без горя, без печали.
Издавна красавицу-берёзку
Королевой белой величали.
По весне, лишь солнышко пригреет,
Ветром разобьёт тугие почки.
Малахитом ярким заискрятся
Молодые, клейкие листочки.
Величава и стройна берёзка,
Красотою дивною пленила,
Но война злодейкою нежданной,
Красоту жестоко загубила.
Дом сожгла, знакомое крылечко,
Где бывали встречи и разлуки,
Превратила дерево святое
В место пытки страшной, казни, муки.
Здесь казнили семью командира,
Небольшого, партизанского отряда.
Страшно вспоминать, даже об этом,
Но поведать правду людям надо.
Рассказать, как жизни не жалея,
Мир, чтоб отстоять, вернуть покой народу,
Люди той далёкой деревеньки,
Стойко умирали за свободу.
Тихо было полночью глубокой.
По окну чертил берёзы белой сук.
Тишину, покой глубокой ночи
В дверь нарушил вероломный стук.
Дождевым потоком заскользила
По стеклу свинцовая метель,
Грозовым раскатом отозвалась
Под напором сломанная дверь.
В дом ворвавшись, вероломные фашисты
Всё перевернули к верху дном.
На печи нашли они старушку,
Двух внучат на кухне, под столом.
До утра жестоко их пытали,
Чтоб отряд, где прячется узнать,
Но они терпели и молчали
Зная, что придётся умирать.
Утром дом бензином весь облили.
Привязали их к берёзе у крыльца.
«Петуха» под дом, быстро, пустили,
Чтобы пламень всё слизал с лица.
Под крыльцом собака, вдруг завыла.
Бабушка, обняв своих внучат,
В пламя, будь-то в омут, броситься решила,
Чтобы пыток страшных избежать.
Языки огня верёвку повредили.
Занялась на дереве кора.
Фрицы думали, что дух семьи сломили,
Но бабушка тут крикнула: «Пора!»
Обняла внучат своих покрепче,
Господи! – сказала - помоги!
Умереть нам сразу, без увечья,
А на Свете Том – благослови.
И в огонь они шагнули смело,
Ничего фашистам не сказав.
За землю родную, за благое дело
Без остатка жизнь свою отдав.