Стеклопакет хлопнул дверью, закрыв мир,
глаза слиплись карамелью, швы ресниц,
шил себе гобелен мелом, рядом Вий,
не разбудит вода, утону...
Нет, много раз сказано было слово,
я возвращаюсь к нему как к трем дорогам,
круг замкнулся - Уроборос стал Хуба - Бубой,
черное облако утекло по трубам в дымоход
концепции, идей, жажды славы, обязательств,
цепи, дни, производственный ад, ****ство,
разве этого хотелось глухими ночами?
Разве этого я ждал, марая пергамент?
Нет.
И так снова. Свобода слова через неволю,
отрицание юности разума старика сволочи,
работа поглотила время Зевса Хроносом,
дискета в голове устарела, балласт сброшен.
Все это пустое.
Скучаю по родителям Му-Му в руках Герасима,
овцой к пастырю вернуться в родную паству,
ребенком побыть до упавшего листа ясеня,
без забот быть гладью воды до первой волны.
Нет.
Монстр под кроватью, одеяло из теней,
лебедкой встать поперек горла, не прокрутить,
в моих глазах чернее темного, свечной дым.
Да, не изменим как коммунизм, фашист к самому себе.
Так кто же я?
Такой как ты? Облако, туман, мираж или ствол,
что к голове приставлен демоном на ветвях плеч,
столом к стене, сталь из моно чувств, сеть
из мысленных процессов, злости погреб?
Или надгробие над каждым, лицо за маской,
Призрак Оперы, Невидимка или Бальтазар?
Не думай зря, перо к рукам прилипло палевом,
читай по слогам - Будапешт накроет мрак.
Нет.
Нет.
Нет.
Ты не увидишь моего лица.
Да.