1949год.
За два года войны Пётр имел медали – «За отвагу», «За освобождение Варшавы» и «За взятие Берлина», сразу после окончания войны поступил геологический факультет, где был среди студентов и преподавателей в уважении как ветеран.
После успешного окончания, был направлен в геологическую экспедицию для обследования территорий, страна уверенно поднималась после разрухи, и так называемое народное хозяйство требовало новых открытий.
С квартираванием было просто, экспедицию разместили в ближайшей деревне. Как и везде, войной побило мужиков, и хозяйки на постой брали охотно, в основном молодые работящие за помощь брались охотно, за что на столе всегда горячая картошка с печи да наваристые щи с рюмочкой первачка шли хорошо.
Исследование района и дополнение по карте - было основным заданием экспедиции, на двоих обозначался квадрат, три дня на обход, день на отдых и новый квадрат.
В свои двадцать четыре года, Петра в экспедиции звали не иначе как Аркадьевич, мужик он был не пьющий, самостоятельный, честный и потому в уважении.
Пётр любил ходить один, «обузу» брать не хотел, всегда рассчитывал только на свои силы, по карте ориентировался хорошо, молодой организм на сон брал мало, работа нравилась, а бодрость духа и интерес к новым местам брал своё. Скарб не хитрый – топор, нож, спички плюс комплект в гильзе залитый воском, три пачки «Казбек», солдатский котелок, фляга с водкой на случай согрева, крупы, соль, сахар, сухари, чай давал лес, трофейные плащ палатка и фонарик и укороченная мосинка с двумя комплектами подотчётных патронов, вот пожалуй и всё, так как лишние вещи по словам Петра - в дороге враги.
Многие пары в экспедиции, бравшие палатки, уходя на обследование явно халтурили. Набирая водки, уходили к воде, ловили рыбу, варили уху, пьянствовали пребывая в праздном безделье и сне. Собирали образцы на стоянке, рисовали «пройденный» маршрут и с «чистой» совестью отдыхали ещё положенный день после работы.
Аркадьевич это видел и знал, но руководителю тыловику не закладывал, живя по принципу, что каждый живёт по собственным убеждениям и интеллектуальным способностям. Работу свою выполнял честно и строил планы на перспективное будущее.
Группу поутру развозили на студебеккере, а дальше от дороги сами до своего квадрата, где с каждым разом открывалось что-то новое, интересное и неизведанное.
Пётр старался не вспоминать случай, как он считал несправедливый по отношению к нему. Помнит, как блеснул самородок, когда пошёл набрать в ручье воды, после такой находки можно было сразу возвращаться в лагерь, но интерес взял своё, два дня ушли на обследования данного участка, где и было желание вознаграждено подтверждением золотоносного участка.
Тогда Пётр не думал ни о деньгах, ни о премии с почётом, просто выполнял свою работу, которую очень любил.
По такому случаю всему коллективу выдали премию, а руководителю Станиславу Юрьевичу в тройне. Этот старый тыловой хрычь написал наверх, что под его руководством и согласно собранным образцам возглавляемой им экспедиции, на счёт золотоносной жилы его соображения подтвердились, а о нём ни слова. Долго сидела у него эта не справедливость, но потом понял, что с этим жить нельзя – отпустил, так как среди «стариков» сразу поднялся к нему уважение и авторитет. Жил тем, что делает для страны и другой бы на его месте поступил бы также.
На вторую ночь Пётр остановился у небольшой скалы из песчаника, временное жилище – шалаш соорудил быстро, пастель из еловых веток источала запах хвои, вдыхалось легко и с удовольствием, мосинка всегда рядом, давала уверенность на случай не прошенного хозяина здешних мест мишки. Накрывшись солдатским одеялом, мысленно сделал отчет за два дня и план на следующий.
Первые лучи солнца для Петра означали начало рабочего дня, ещё с детства любил вставать с восходом, живя по правилу – «Раньше встанешь – все дела решаешь».
Освежив себя у ручья и выпив две кружки горячего утреннего кофе, решил обследовать ближайшее место стоянки.
Пётр стоял у скалы, разглядывая, как на почти отвесной скале росли сосны, цепляясь за корнями жизнь, размышляя, что почти в двадцати метрах плодородный грунт, но судьба занесла семя на скалу и потому нужно жить там, где родился и приносить пользу.
И вдруг!
Тело пронзила дрожь, и мурашки пробежали по всему телу.
За два года войны не раз смотрел в глаза богу смерти, но сейчас было необъяснимое чувство, что кто-то на него смотрит, смотрит здесь, где чаще можно увидеть зверя, чем человека.
Встав спиной к скале, Пётр снял с плеча винтовку, сухой металлический щелчок дослал патрон в ствол, пристально вглядываясь в даль не находил источника волнения.
Оглядываясь по сторонам у скалы справа увидел череп, пустыми тёмными впадинами глазниц смотрел на Петра белый человеческий череп, нижняя челюсть чуть съехала в сторону создавая впечатления крика и боли. За годы войны повидал многое, что память отпустила в прошлое, но сейчас это было жуткое зрелище.
Пётр подошёл поближе, скелет человека лежал у скалы раскинув кости рук, на упавших рядами рёбрах ещё сохраняли обрывки обмундирования, но самое необычное для глаза было то, что скелет был обут в солдатские ботинки.
Пройдя дальше вдоль скалы, Пётр наткнулся на зрелище ещё страшнее – в беспорядке, словно сваленные в кучу, на каменистом грунте скалы, лежали скелеты людей. Более двадцати, прикинул Пётр по черепам.
По ботинкам и обрывкам одежды это были советские солдаты, не далеко была обильная россыпь стреляных гильз мп-40, немцы здесь патронов не жалели.
Пленные, сделал заключение Пётр, по отсутствию ремней, вещь мешков и личного оружия.
Странно, подумал Пётр, за время обследования данной территории ему не встречалось ни побитой техники, окопов ни следов военных действий, не встречалось оружие, что было разбросано по другим лесам в огромном количестве.
Это точно не десант, так как обмундирование было простых красноармейцев.
Действительно странно, привести сюда и расстрелять!
Обследуя место, наткнулся на место большой стоянки, костров, множество немецких консервных банок и временные навесы указывали, что стояли не день и не два.
- Действительно странно, подумал Петр, продолжая обследовать территорию с желанием найти отгадку.
Недалеко от лежащих грудой скелетов внимание привлекла груда камней почти в два человеческих роста, как то искусственно сложена у скалы, где у подножья имелся большой отвал отработки.
Пётр скидывал камни с верха, которые с грохотом катились вниз, скидывал ещё не зная что его ждет в будущем, а ждало его то, что изменит его судьбу и каждый день он будет вспоминать этот день с огромным сожалением, но сейчас его двигал к цели только интерес.
Через некоторое время открылся верх входа в пещеру, ещё сбросив несколько крупных камней, чтобы пролезь, сходил за фонариком.
Освещая темноту, опасаясь растяжек, осторожно прополз вовнутрь, отмечая, как основательно был завален вход. На полу в беспорядке валялись кирки, лопаты и керосиновые лампы.
- «Наши пленные рубили» - догадался Пётр.
Пройдя несколько шагов по узкому коридору, попал в большое помещение всё заставленное ящиками. Осветив аккуратно сложенные до потолка ящики боеприпасов, на которых были знаки рун SS, что ранее на войне ему никогда не встречались.
- Зачем тратить столько сил и рубится в скалу, что бы спрятать боеприпасы, которых было разбросано по территории военных действий многое множество? – Подумал Пётр, ещё не догадываясь, что его ждёт.
Сухо щёлкнули замки патронного ящика, и отражение луча фонарика ударило блеском, освещая каким-то неестественным жёлтым светом.
- Золото!
В ящике ровными рядами лежали самые настоящие золотые слитки.
Пётр вначале даже не понял что произошло, тупо смотря на блестящие бруски золота.
- Вот почему их расстреляли, - догадался Пётр, - Они здесь рубили скалу, занесли, и немцы не оставили свидетелей.
Освещая ряды ящиков, сам себя спросил:
– Это что, всё золото?!
Рядом лежащий снарядный ящик был доверху наполнен церковной золотой утварью, цепи, лампады, кресты источали в темноте такой же магический блеск.
От неожиданных впечатлений увиденного, стало трудно дышать, выползая на воздух, захватил золой слиток, как потом оказалось с клеймом СССР и датой 1930 года, весом в три килограмма.
Пётр сидел у подножья скалы, разглядывая блеск золотого металла в раздумье над неожиданно упавшим на него богатством.
- Представляю, что будет в лагере, - подумал Пётр и одновременно нахлынула прошлая несправедливость.
Разделят поровну проценты, где и обманут, а тыловик получит орден. Тогда нашёл самородок с двух копеечную монету, а здесь! – Сбивчиво крутились мысли, накладываясь одно на другое. Чем больше Пётр сидел, держа в руке золотой слиток, тем больше приходил к мысли, что оглашать не нужно, сказать можно всегда, а так всё себе.
В уме поплыли мечты будущего – Новенькая «Победа» блестела светло - бежевой краской и солнечными зайчиками на хроме решётки и бамперов, домик в деревне, где с наслаждением беззаботности он сидит с удочкой у реки, отдельную квартиру без горластых и вороватых соседей он уде мысленно обставлял новенькой мебелью с патефоном, и наконец отдых на море, рестораны и окружение красивых женщин.
Мысли о будущей счастливой жизни наворачивались как снежный ком, обрастая всё новыми и новыми не ограничивающими возможностями.
- Это всё нашёл я, протопав не один десяток километров, кормил комаров, ночевал в шалаше и сдирал ноги до мозолей, - Убеждал себя Пётр в решении всё оставить себе.
- Нет! Это я ни кому не отдам! - Уже твёрдо решил Пётр.
- Как хорошо, что один, делится не надо, был бы второй сболтнул бы где по пьяни, а так - «ротик на замочек, а умок в кулачёк».
От мыслей Пётр очнулся услышав шум приближающего «студера» экспедиции собиравшего по дороге группы. Шофер Васька ехал не спеша, иногда давя на клаксон.
Пётр вышек к дороге и замер, золотой слиток тяжелел в руке.
Дорога совсем рядом проходила от места его стоянки, спрятавшись за развесистый куст ясно видел курящего шофера Василия и людей из его партии, сидящих в кузове которые о чем то разговаривали и громко смеялись.
- Нет! Десять километров дойду сам, а не то это будет самая дорогая поездка в моей жизни, - подумал Пётр, провожая взглядом уезжавший «студер».
Вернувшись к шалашу, сверил место с картой, дорога огибала скалу подковой.
- Здесь! Точно определил место положения на карте, где оказалось, что зашёл на «чужой» квадрат километра на полтора.
Последующие два часа Пётр таскал камни, закрывая вход в пещеру, под конец завалил пару елей, прикрывая нагромождение камней, после оценил взглядом, где остался доволен проделанной работой.
Уходя, обернулся, припоминая место, в которое как ему казалось, ещё не раз придется вернуться. Пустыми глазницами его провожал череп человека, где ему показалось, что он ему улыбается оскалом молодых зубов.
По дороге шёл легко, слиток завёрнутый в одеяло давал новые и новые темы будущей счастливой жизни.
1975тод.
- Павлуша, - услышал племянник в телефонной трубке голос дяди, - ты бы зашёл ко мне, навестил, у меня кроме тебя и нет никого.
- Хорошо Пётр Аркадьевич, - бодро отозвался племянник, - сегодня после трёх.
- Бутылку захвати, разговор серьёзный будет и не быстрый, - проскрипела старческим голосом, в ответ трубка.
Племянник Павел учился на последнем курсе экономического факультета, красавец, спортсмен, был очень похож на его сестру и подавал большие надежды как будущий хороший специалист.
Пётр Аркадьевич налил себе до края в стакан, а Павлуше для порядку в маленькую стопочку, худой рукой немощного старика Аркадьевич взял стакан, глядя в глаза племяннику, сказал:
- Выпей со мной последний раз, хоронить тебе придётся.
- Да что вы дядя Петя, начал как-то оправдываться племянник, с желанием отвести дядю от тяжёлых мыслей.
- Родственный обмен – квартира тебе, немного сбережений, что бы безболезненны похороны были, - продолжал Аркадьевич.
- Дядя Пёть, вы опять…..
- Не перебивай! – Спокойным голосом перебил его дядя.
- Всю жизнь как сыч прожил, ни жены, ни детей, всю жизнь один и тот же сон – череп мне улыбается, а во всём виновато золото.
- Какое золото дядя? - С удивлением спросил племянник.
- Проклятое! Я можно сказать самый богатый человек в СССР, миллионер, - протянул с ухмылкой Пётр Аркадьевич.
- Да что вы такое дядя Петя говорите, разве так миллионеры живут?
- В Советском Союзе живут, если подольше пожить хочется, - изрёк Пётр Аркадьевич.
Племянник Павел подумал, что дядя стал заговариваться на старость лет, окидывая взглядом жилище с обшарпанными стенами и мебелью, которой давно уже настало время быть на помойке.
- Золота у меня Павлуша как с эту комнату, а воспользоваться так и не смог, куда нести в комиссионку, в скупку?! Повяжут сразу, язык развяжут и в клеть, это в лучшем, а так девять грамм тебе в затылок, что б ни кашлял.
- Вот ты сможешь без вреда для здоровья это в деньги обернуть?
- Ну, было бы что оборачивать, протянул племянник, ожидая продолжения интересного разговора.
- Ой, смотри Павлуша, ой смотри, как бы оно и тебя не сломало, одно движение не так и ты не жилец. Ну, так что берешь? Или пропади она пропадом!
- Да неужели столько сколько вы говорите дядя? - Не веря в реальность, переспросил племянник.
- Аркадьевич улыбнулся скептически и произнёс: - Не меньше! Одновременно достал из дивана свёрток, завёрнутый в грязную тряпицу, и передал племяннику.
Золото, которое ни когда не поддаётся ржавчине блеснуло в руках ошалевшего от увиденного Павлуши, от чего на лице был испуг и удивление увидеть невозможное.
- Ни-фи-га-се-бе, протянул племянник, - это что настоящее золото?
- Это только капля от того, что я тебе могу отдать! – с важностью в голосе произнес Аркадьевич.
- Ну, так что Павлуша берешь? Только имей ввиду Павлуша, золото наверняка проклято, более двадцати наших солдат головы там сложили и ещё не известно из каких слёз оно добыто, не сможешь правильно воспользоваться пополнишь список несчастных.
- Беру! - С утверждением в голосе полушепотом процедил племянник, ещё не догадываясь, что с этого момента его судьба уже решена, решена силой действия проклятого металла.
- Решил! Я тебя предупредил! И с этого момента ты Павлуша другой, и за правило возьми – «Есть такие вещи, которые нельзя говорить даже своей жене, а можно только самому себе».
Ещё два часа дядя подробно объяснял племяннику что, где и как, прилагая карты и рисунки на пожелтевших тетрадных листочках на которых изобразил и описал как мог.
2018 год.
- Рома! - Услышал племянник в телефонной трубке голос дяди, - Ты бы зашёл ко мне, навестил, у меня кроме тебя и нет никого.
- Хорошо, Павел Андреевич - бодро отозвался племянник, - сегодня после трёх.
- Бутылку захвати, разговор серьёзный будет и не быстрый, проскрипела старческим голосом, в ответ трубка.
Дядя Романа, Павел Андреевич, жил в однокомнатной квартире хрущёвке, жил один, жизнь как-то не сложилась, и с семьёй не получилось. Из родных родная сестра и племянник, живя каждый своей жизнью, редко с ним созванивались, пьющий и одинокий был ни кому не нужен и не интересен.
Павел Андреевич не спешил с разговором, сидел напротив племянника Романа и почему то пристально на него смотрел, после выпитого стакана из далека начал разговор:
- Был у меня дядя Пётр Аркадьевич, хороший был мужик…
Племянник сидел напротив дяди с внутренним желанием поскорее сбежать и чувством, что дядя Пётя попросил его навестить для того что бы он купил ему выпить.
- Не послушал я его, не надо было брать, институт бросил на пятом, предупреждал меня, так и вышло, а как взял так всё и наперекосяк пошло, - продолжал Павел Андреевич сбивчиво высказывать свои мысли.
- После войны Пётр Аркадьевич работая в экспедиции, нашёл схрон немецкий. Наши продвигались на запад быстро, вывести видать не успели, спрятали до лучших времён, а их время то так и не наступило…
- Чего спрятали? – спросил Роман, про себя думая, что дядя «отрабатывает» бутылку сказкой про оружие.
- Золото Рома, золото! – Одновременно увидел, как у племянника округлились глаза и от интереса племянник весь как-то напрягся, продолжал,
- Да столько, что и за раз не вывести…
- Какое золото? – с блеском в глазах переспросил племянник.
- Золото самое настоящее, золотое, предупреждал меня Пётр Аркадьевич, а нет, взял…
- Был я там, Аркадич не обманул, от такого количества чуть умом не сдвинулся, слаб я оказался, вот и думаю Ромочка, отдавать тебе или пусть лежит себе и судьбы не ломает.
- Конечно отдать дядя, где лежит? – Уверенным тоном с интересом сказал племянник.
- А что ты с ним будешь делать? – спросил дядя у племянника.
- Было бы что, нашёл бы куда!
- Смотри племянничек, опасная эта затея, говорю тебе, ибо некому больше, я уже стар нутро червь грызёт, не долго мне по земле ходить, а если и тебя сломает, каково мне там будет? – указывая наверх пальцем.
- Ты дядя за меня не беспокойся, - уверенным тоном ответил племянник.
- Кусок сейчас заберёшь или потом?
- А что дядя у вас здесь?
- Здесь Ромочка только капля, остальное там, - передавая племяннику тяжелый брусок завёрнутый в грязную тряпицу.
За многие десятилетия золотой слиток не потерял своего блеска и магического свойства, переливаясь в руках племянника уже начинал пожирать его сознание.
- Ну, так что, берёшь! - Твёрдо спросил дядя племянника.
- Беру, беру! Сейчас возьму, за картами и подробностями через недельку заскочу, – почти шёпотом произнёс Роман, ещё не веря такому быстрому свалившему счастью.
- Как знаешь племянничек, - задумчиво ответил Павел Андреевич, где в душе уже было ощущение зря высказанного.
Вечером того же дня.
Просматривая вечерние новости обзора происшествий по т.в. Павел Андреевич услышал страшную весть - диктор ровным голосом сообщал о происшествиях:
- Сегодня днем при переходе проезжей части вне пешеходного перехода был сбит проезжающей машиной молодой человек на вид двадцати двух – двадцати четырёх лет, вещей и документов у погибшего при себе не оказалось…
- Ах, ты! - С ужасом сказал сам себе Павел Андреевич, узнавая в лежащем по одежде любимого племянника.
Известие о трагической смерти любимого племянника, для Павла Андреевича был инсульт.
Данная история абсолютно реальный случай из судьбы жизни людей.
С Павлом Андреевичем я познакомился случайно, он стоял около магазина с пластиковым пакетом который просвечивал буханку хлеба и бутылку водки. Опираясь на палочку в результате инсульта, изъеденное морщинами не бритое лицо с седой щетиной и взглядом боли одинокого всеми покинутого, никому не нужного и всеми забытого человека, он стоял у магазина и что-то ждал.
Я смотрел на него с чувством сожаления за одинокую и бедную старость, наши взгляды встретились, и я не смог не подойти с предложением помощи дойти ему до дома.
Сидя у него на кухне я слушал этот рассказ и понимал, что такое количество золота может сделать человека только несчастным.
- Более двадцати наших, плюс немцев раза в два их охранявших, Аркадьевич, Рома, да и меня к ним можно приплюсовать, старческим голосом вёл счет Павел Андреевич.
Потом словно проснувшись, посмотрел на меня и спросил:
- Может, ты возьмешь?
- Нет, спасибо, - отказался я , - Слишком дорогая цена этому богатству и не хочется пополнить его урожай.
Павел Андреевич долго смотрел в одну точку, а потом тихо произнёс:
- Проклятое золото.
Лиляк Э.Л. 09 11.2018. 23-54.