Здесь будет мало рифмы. Много слов. Их всегда много, когда непонятно.
Я услышал однажды стон. Он и мой был, и твой, и взглядом
Провожал один человек. Говорил - ты простак, не надо
Душу мне свою открывать. Банка йода и склянка яда - и осталась всего тетрадь,
Написал бы стихи, разукрасил бы звёзды! Акварелью, кровавыми пятнами.
Но я умер и очень давно уже разучился людей понимать.
Им шакал и скотина дюже мил и приветлив. Слово друг, слово милый
С уст частенько срывается.
Отчего же тогда после лютой тоски,
Мне так горько за них и обидно бывает?
Их кидают лопатами, убивают и жгут, разрывают на клочья
Братья с сёстрами статные.
Я молчу. Только ветер из чувств и осколков души
Обдувает с утра неспокойную голову. А на вечер - пожар,
А на ночи - бессонница! В голубых и беззлобных глазах.
И ведь жду, что весь лёд вечный тронется!
И растают снежинки от тепла на руках!
Всё прошло. Без обид. Да по моде. И по морде
Отвесил мороз. И ни ног, и ни голода с холодом нет.
Ничего. Пусто в горле от слов добрых, слёз
От пурги и метели. Я ещё подожду. У окна, может быть у вокзала.
Я люблю просто так там стоять. Мне так надо, так надо, чтоб знала -
То зима, то пройдёт благодать.
то зима, то зима....
сотни лет спустя.
Всё такой же придурок. Тот же вечный дурак.
Новый день. Их видал уж с миллион. Я бегу на опушку,
Здесь же мало друзей. Но меня не заметят. Я же мёртвый давно.
Я присяду тихонько, я надую цветы, пропою колыбель (ту последнюю)
И так медленно, медленно взвою, чтобы песни мои зазвучали.
Я не знаю. Наверное нет. Я не друг. Я никто. Я ничто.
Я им быть никогда не хотел! Но я здесь, я стою, и никто
не поёт больше искренних тем!
Заигралась метель. Можно я посижу? Мне так много нужно сказать...
Хочешь - снова уйду?
Хочешь - жизнь за тебя?