Холод обнял меня под одеждой
и тело дрожит от возбуждения.
В глазах застыло серое небо
и толпы людей от дома до могилы.
Я стою, ожидая попутный автобус,
не зная, уйти спать или с народом
двинуться в перечницу жизненных соков,
продавая время, чтобы жить достойно.
Бабки. Капуста сильно манит, пахнет
могуществом и гнилью потертой бумаги,
алхимия - пустота в горы злата серебра,
вытяжкой ревеня высохнуть на пашнях.
Якорем рвенно вышибаю двери неба,
прося о смерти, но не готовым умереть
не задушив василиска до состояния пыли,
лаская мечту в кровати за поздний приход.
Я сделаю это! Уставший boy из низов,
станет всем, обрастая драгоценностью
как чешуей Кекроп, респект не в нале,
злоба - мой огонь, свет - somnium,
пока ровесники стругают девочек, мальчиков,
плача под водкой, что могло быть иначе
все, свобода, загулы, сила, шалавы,
снесет весною шею под войлоковым Кракеном.
Какие бедолаги. Не жаль их.
Нахуй этих быдло уебков.
Нахуй поэтов с их милой прозой.
Нахуй фальшь, приличие и нормы.
Посмотри, старушка, я полностью черный.
Отверг радость не для стиля, это жизнь,
что прожил, потирая спину от камней,
для вас - самодур от своей правоты,
но я один и не хочу прогнуться под других.
Что ты знаешь обо мне? Что я зло во плоти?
Нет, я тот кого породил такой добрый мир,
вечный подросток, хрустят все позвонки
от мнений таких искренних поэтолюдей!
Завали свою пасть, я ебашу сполна
чтобы не сойти с ума и маме остров подогнать,
не живя в нужде, пропивая последний нал
от безысходности, в окружений счастливых бедолаг.
Да, мне неприятно слушать каждый раз:
Завистник, что других унижать считает вправе,
Бог тебе судья! Ханжа, неприличный пацан!
Говорит элита без лиц - вечно маскарад.
И после этого я Враг номер один, Самигина?
Спасаюсь стихами боясь попросту не всплыть
от одиночества, нищеты, возложенных надежд,
для вас это секрет, ведь все у вас заебись.