В немом лесу на новгородчине у гиблой топи
Не слышно трелей птичьих семьдесят годов,
В тяжёлой тишине мир внутренний в ознобе,
Застыл от ужаса до глубины укромных уголков.
В Долине Смерти у зловещего Мясного бора
Мерцают кадрами боёв иные хрономиражи,
Здесь явный звук от лязганья затвора,
Стреляет пулей снайперской точечно в мозги .
Прошлась война тут окружением на болотах
Ударной армии под номером вторым,
Полёгшей полностью в узких коридорах,
При выходе сквозь жерло, ставшим роковым.
И ныне здесь в лесу неупокоенные души
Найти пытаясь вечный для себя покой,
Сквозь временные неизведанные ниши,
Свой образ прежний перемещают в мир живой.
Вот закурили где-то рядом, запах от махорки,
Стал явно слышен всем в сумрачном лесу,
Боец из прошлого в полуистлевшей гимнастёрке,
Хрустит ветвями, утруждая ветхую кирзу.
Подходит ближе, прорвав круг фронтового ада,
И обращается к сидящему у всполохов костра:
"Похорони меня, браток, я тень того солдата,
Лежащего под елью той, там рядом медсестра."
Принять произошедшее нужно, как реальность,
Пойти туда под ель и там найдя его,
В спокойствие привести свою ментальность,
И откопать сестричку рядом с ним неглубоко.
Сквозь тишину зловещую Мясного бора,
Под древом и в болотах веет крик души,
Просящий поисковика тут, как сапёра:
"Найди,сынок, мои останки и их похорони."