На корточках сидя,
огромная лужа,
и лужу не видит
мальчишка Парижа,
пред ним бригантина,
и в море она,
и берег покинут,
бушует волна.
На помощь! Скорее!
Шпангоут пробит,
мы все околеем!
Маяк не горит.
Исида! Исида!
Спаси нас! Спаси!
Уходим под воду!
Маяк не гаси!
На корточках сидя,
огромная лужа,
и лужу не видит,
мальчишка Парижа,
пред ним бригантина,
и в море она,
и берег покинут,
бушует волна.
Не слышно. Не слышно
призыв корабля,
ни в поле гречишном,
ни там где семья.
Обида на взрослых,
и ненависть к ним,
таких малорослых
мальчишек земли.
Парижа и Вены,
Москвы и Казани,
пульсируют вены
от наказаний.
Опять ты испачкал
одежду, и руки,
и я вам не прачка,
за что эти муки.
Вот тебе мыло,
а вот тебе угол,
издёвками шила,
ухмылками грубых.
Куда же мальчишке
от дома родного,
это лишь в книжках
про счастье ведомым.
И он, не сдержался
обида на маму,
боли нажрался,
отправился в яму.
Море в ней лужа,
и бригантина
мальчишкой не нужным,
такая картина.
На корточках сидя,
огромная лужа,
и луже не видно
мальчишки Парижа..