Вываливаясь из общего
Во тьму очевидного и допустимого,
Выдёргивая чеку у гранаты видимости,
Отменяя время, что полощется –
Раствориться, закончиться,
Как ни крути.
Белые вороны, жёлтые слова и чёрная пена залива,
Серые лица,
Безумие, что поставило своё «да» всюду, озирается –
«Что бы ещё съесть?»
Карантин
Обожравшегося смысла.
Я здесь
И качусь по наклонной,
По всему, что казалось накладным
В силу вещей.
День пошёл за полгода,
Время распухло, скисло
И поползло куда-то обратно.
В этом навозе наглядного и доступного
Попробуй найти что-то.
Как железная хватка небытия
Или утро,
Судорожно дёргающее занавес,
Как ополоумевшие совесть, мораль или прибыль,
Что всегда готовы стараться,
Или тройки, семёрки, ноли. Либо
Как мистический десант
Откровений, подозрений и глянца,
Как порошок, который не в счёт
Или мир подземелья,
Как дурная примета,
Как эти ноябрь и гололёд,
Что стоят перед зимой на коленях,
Так и выразить это
На бумаге или экране телефона.
Цвет стиха ярко-красный,
Голоса вдалеке.
Это ночь наступает себе на горло,
Обрываясь глухой согласной,
На последней, короткой строке.
11.18.