Уходят годы-поезда и вновь приходят,
Другие, скорые, врываясь в новый век,
Их провожаем в «никуда», под грусть мелодий,
Седых буранов, когда мягкий, тихий снег
Подсеребрит кусты бровей, подбелит склоны,
Упрямых некогда, редеющих волос.
Лишь блеск в глазах, живая плоть перронов
И боль височная, под мерный стук колёс,
Ещё до одури волнуют. Тают лица,
Проносятся сквозь время – не вернуть,
И сердце бьётся раненою птицей,
И рвётся сквозь буран и Млечный путь,
К щемящим горизонтам, в город детства,
Где старый и седой остался дом,
Где скрипка разрывалась по соседству,
Шиповник цвёл душистый под окном,
Где волновали бархатные ночи,
И первый вальс тревожил, до утра.
Не тот уж двор, и дом стал покороче,
И бегает другая детвора.
На нас похожая. И только взоры окон
Следят навязчиво (мурашки по спине),
Из нашего далёкого далёка,
И ты себя увидишь вдруг в окне.
И лёгкою походкой, грациозной,
До трепета знакомый силуэт,
Мелькнёт виденьем, в озаренье звёздном
(С тех пор не безразличен мне балет).
И разлетались песни, как начала
Путей нехоженых, неведомых высот.
Но песня главная ещё не отзвучала,
И сердце неуёмное влечёт
К каким-то перепутьям, поворотам,
Где нам ещё горит зелёный свет,
И ждёт кого-то, вопреки терпенью, кто-то –
До трепета знакомый силуэт.
01.2003г.