Татьяна Васильевна

Роман Каравкин
      Былина о патриотке Беларуси
           из страны СССР      
  (исправленная и дополненая автором редакция)         
      
     1 глава   
   
    Доброволка.

Бумаги  наворочено!!!
В «осаде» военком.
Война!.. И люди в  очередь,
Всё наскоро, бегом.

Враг у ворот и некогда
Юнцов увещевать,
И кроме леса некуда
Их от него девать.

Дрогичин, Ивацевичи,
Уже немецкий  тыл...
И на фигурке девичьей
Тревожный взгляд застыл.

Талия осиная
И синие глаза...
Красивая, красивая,
Взор оторвать нельзя.

Да. Доброволка глянулась,
И военкому враз:
Очки - глаза стеклянные
Направлены в приказ.

«В подполье  брать проверенных,
Испытанных людей.
Чья стойкость жизнью меряна
На торжестве идей».

А красота - «оружие»...
Подполью связь нужна:
- Вы замужем?
- Нет, мужа нет.
Живу пока одна.

Короткий очень разговор:
Про долг и комсомол...
И как патрон - судьба в затвор,
В огонь войны, в размол.

   В месяц - курсы, в годы - день
   Вражьей оккупации.
   В женском мужестве предел
   Есть «в эмансипации?»

Фрёйлейн. Фрёйлейн, гутен таг,
Вас гемахтен хойте?»
В день десятки раз, вот так,
Слушайте, и стойте...

А на станции с платформ
Танки, танки, танки...
Здесь он, тайный Танин фронт
И с войной свиданка.

И спасает красота
Хитрость и лукавство,
От фашистского креста
Временно – лекарство.

      
      2 глава

 Фриц

Фрица отличает спесь.
Он «большая шишка» здесь,
« Комендант!» От войск «эс - эс»,
Но мужик, мужик и есть...

 И на уличном свиданье
 Предложил себя, как «щит».
«Блицкриг»,  с покореньем Тани,
Фриц мечтал, что завершит.

«Мини - рай» - комендатура,
«Мини - рейх» - пристанище.
« Поживи, себе, не дура,
Не для баб ристалища».

Мысли эти у неё
Даже не витали.
«Щит» -  умелое враньё
И оружье Тани.

По «легенде» -  дочь купца,
Сирота, бедняга.
Непохожа на бойца
Девица - бродяга.

Ситец прост на ней и ног
Туфельки не красят,
И подводит фриц итог:
«Образ - безопасен!»

Полчаса... и гардероб,
Танин - европейский,
Подбородок Фриц поскрёб,
Тон сменил армейский...            

Пошутил: мол, в сказках «рус»
Тани не хватает...
К безопасности союз,
Он ей  предлагает ...

Канцелярской "примой" стать,
Дело –не пушинка.
Что прикажет - стрекотать
Всё – на «пишмашинке».

Объявлений русский текст:
«Орднунг»– будней – эхо
Таня  - людям  этих мест,
Труженица  РЕЙХА…

Таня только ручки врозь,
Ножки в книксен, мило,
Отмахнулся Фриц, мол, брось,
Сколько их уж было...

Чёрных, рыжих, русых баб,
Всех уж не упомнит:
Чуть сомнение...  «и... бац...»
И душа бездомна.

Улетает из телес
В дырочку от пули...
Фриц блюдёт свой интерес,
Что бы «не надули».
            
      Ганс.

Таня ходит на базар
Не одна, а с Гансом.
Чтоб солдатам из казарм
Никакого шанса.

Чтоб на Танином пути
Никаких свиданий,
Ганс улыбчив и учтив,
Всё вниманье Тане.

Он у Фрица адъютант,
«Человек у трона»,
Заодно хранитель тайн
И ловец шпионов.

А  порядок новый крут,
Скор и суд фашистов:
Под рукой петля и кнут,
И глагол:  «эршиссен!»

«ПЕРЕСЕЛЕНИЕ» евреев.

«Всех евреев под конвой!»
Никаких гаданий.
Каждый, номер знает свой,
Даже чемоданий.

И подушный этот скарб
В аккуратном списке,
Чтобы долго не искать:
Вещи, ложки, миски.

«Объяснили» - переезд
К поселенью в гетто.
Это вовсе не арест,
Место ваше - это.

Просто  нужно потерпеть
С верой Моисея...
Но ждала их только смерть
В жуткой «одиссее».

Провожает их вослед
Долгим взором Таня,
Кто душою не ослеп,
«Переезд» - не тайна.

Как  же их освободить?
С кем свершить такое...
Дума душу бередит,
Не даёт покоя.
 
  Пароли.

У разведчиков не счесть
Способов «паролить»
И у Тани они есть
В её трудной роли.

Дед Роман: усы - «кусты»,
Под армяк и лапти,
«Пентюх» из людей простых,
С поля, на полати.

Повстречались их глаза
Ганс и не  заметил,
В переглядке, что сказал
Каждый, по примете.

Ганс галантный кавалер,
Танину авоську
Сам и носит, например,
Есть культура в войске.

И вовек ему не знать,
Не подумать даже.
Что он сам условный знак,
И с авоськой... важен.

Если крестик на груди,
К светлой блузке Тани,
Значит, немец разгрузил
На платформы танки.

Если брошка  -  «стрекоза»,
Пусть по знаку верят,
Что  усилить  приказал
Флот воздушный, Геринг.

Он у русских «отобрал»
Небо голубое.
Он за Волгою, Урал
Мыслит под собою.

Фюрер каждый день кричит
О победе близкой...
Как свершится, он промчит
Над Москвой без риска.

Толстый лётчик, маршал - «слон»,
Знатен и тщеславен.
Обороны русской взлом
Видит делом главным.

Бриллиантов на кресты
Фюреру хватает.
Выводы его просты:
Силы русских тают...

Жирный   «авиагриффон»
Верил правде  модной,
Грозен только песни фон
О войне народной..
   
А она уже вовсю
На фронтах гремела.
Чья победа «навесу»
Бой ведущих смело.

Чья победа  у  Москвы -
Левитан ответил,
Это голос не молвы      
И надеждой  светел.

В битве грозной, затяжной,
Страшной и кровавой,
И в мороз и в летний зной
С партизанской славой.
      
     3 глава
   «Подстилка»

В жутком молохе войны
Жизнь нашей Тани
И беда её вины
Землякам не тайна.

К партизанам не ушла,
Нечем, знать, гордиться,
Жениха себе нашла,
Коменданта, Фрица.

Кто «еврейский эшелон»
Расцепил в дороге?
Как это произошло
Знать дано немногим.

Рапортует каждый день
Фрицу, Ганс - помощник,
Вред, какой он углядел
Для  Германской мощи...

Фрёйлейн Таня, где была,
С  кем, когда, встречалась...
И она дневник вела,
Развлекалась малость.

О погоде, о войне,
По «успехам» немцев,
О купанье на Двине
Войска иноземцев.

Фриц листал её дневник,
Изучал по - буквам.
В смысл каждой фразы вник,
Аж, мозги набухли.

Ничего! Крамолы - ноль,
Всё проверил снова,
«Даже о Москве, со мной,
Вспомнил: ни полслова.

Фрицевы думы.

Фриц дотошен и не глуп
И ему загадка:
Вермахт влез России вглубь,
А на сердце - гадко.

«Блицкриг» затянулся в год,
Да ещё, в полгода,
Фриц своей персоной горд,
Но не от похода.

Есть и у него вопрос.
Как петля на шее,
«Сталинград» повысит спрос
С «кадровых» на Шпрее?

Всё больней подошвы жжёт
В партизанском крае,
А судьба побережёт?
Или покарает?

Сорок третий на кресты
Гансу не подарок...
На морозе так простыл,
Что сгорел, в огарок.

Крест железный на груди
Давит деревянный,
Смертью «блицкриг» наградил
Не на поле бранном.

В  грозном слове «Сталинград»
Страшное начало:
Каскам на крестах «парад»
К вечному причалу.

Траур фатерлянд знобит.
Холод из России,
Может быть и Фриц убит,
Молодой, красивый.

Он аж ёжится от дум
На поминках Ганса.
Свежей мыслью мозг «продул»
Может не напрасно?

И для немцев мир жесток.
Даже для «арийцев»...
Знал бы каждый свой шесток:
Умиротвориться...

«Дойчланд убер аллес»- гут!
А другие? Немы?
Родины не берегут,
Как свои эдемы?..

К размышленьям вестовой
У дверей, с приказом:
«...без расстрелов - день пустой,
Он казнить обязан!»

Спрос начальства свыше крут.
«Чем он только занят,
Если рядом и вокруг
Столько партизанят!?»

В подтвержденье  дальний взрыв
И стрельба - трещотка,
Нервы сотнею крапив
Зудятся чесоткой.

Пять минут... и тишина
Ночи рвань латает,
Только Фрицу не до сна,
И собаки лают.

Свет на  тайну бой прольёт
И доклад дозорных,
Партизанский скор налёт
На узле опорном.

Только мёртвым уж разбор,
Что для рыбки зонтик...
Поредел сосновый бор
От могил на фронте.

Даже Кубе не ушёл
От народной мести...
Как народ не устрашён -
Не теряет чести.

Настоящий фронт «второй»
За спиной у фрицев
И «эсэсовский герой»
Спать, порой, боится.

Нервы, нервы, ночью, днём
Трут глаза песчинки.
Думы не залить вином,
В мести - страх начинка.


       4глава

        Жечь.

А в приказе новом: «Жечь
Хаты непокорных!»
Но эсэсовская желчь
Только ярость кормит.

Знает это комендант
И обеспокоен
Устроитель и педант
Человекобоен.

Лют приказ и выполнять
Надо так же, люто...
День туманом спеленат
Серой мглой опутан.

Будто сам господь глаза
Им прикрыл и уши...
Надоело голоса
Жалобщиков слушать.

Сотни лет уже подряд,
С  мироустроенья
Люди гадости творят-
Портят настроенье.

Ковыряют Землю - Мать
Смертью динамитной,
Что - то строят, чтоб сломать...
И на всё... молитвы?!

Парадоксы что ни век,
Яростней и круче,
Сдавшись бесу, человек
Богу не попутчик.

И всё выше к небу смрад
Дыма, газов, гари...
Ожидающим наград,
Не до Божьей кары.

 Жестокость.

Фриц с утра криклив и строг
С новым адъютантом,
И Татьяну  остерёг
От беды галантно...

«Фрёйлейн Таня, не гулять
Далеко от дома,
Нам придется пострелять
По вашим знакомым»...

«Могут  и  в ответ пальнуть...»
Смысл ей понятен.
Знать у страха сам в плену
Комендант - каратель.

Рядом: жизнь и смерть - судьба.
Что ни день, то  снова.
Ей не выдать бы себя
Жестом, взглядом, словом.

Айзанцгруппа» латышей
Нынче в помощь Фрицу,
От тревоги на душе
Не отгородиться.

«По знакомым пострелять»
Аресты, облавы???
Что?! А в зеркале - трельяж
Девица - забава.

Талия осиная
И синие глаза,
Красивая, красивая
Взор оторвать нельзя...

Наотмашь, резко по стеклу...
Три отраженья вдрызг...
Кровинки Танины текут
В сегодняшнюю жизнь.

Пружиной время, на курке...
Опаздыванье - смерть.
Связной есть, сплавщик на реке,
Сигнал бы дать суметь.

Но как? К ней «намертво пришит»
Курт, Фрицев - адъютант
И   Танечка призвать спешит
Своей красы талант.

И вот уж, Курт на речке с ней
Мошку костром гоня,
На пару ловят окуней,
Коптят их у огня.

А рядом плот готов на сплав,
На том плоту шалаш,
Мужик с багром, «бревноуправ»,
Матрос, купец и страж.

Рыбачку Таню он узнал:
«Конвой не просто так»,
К чему намёк? О чём сигнал?
Не разгадать  никак.

Спросить у немца огонька
Цигарку прикурить?
Возможно, он  и  даст пинка,
Но можно подурить»...

Разлохмаченный, босой,
Брат воды и ветра,
Как нужды своей посол,
К немцу, с сигаретой...

И «международный» жест
Мужика понятен:
Огонёк  - дитя божеств
Табачку приятель.

Курту  щедрым как не быть,
Всё же,  рядом с Таней,
А ведь мог бы и убить,
Угадав «свиданье».

«Паучок» на Тане брошь:
Значит, сети ставят.
«Против силы не попрёшь...
Силу, силой давят».

Остывающий сентябрь,
Придержал бы лето,
Дай взаймы им день хотя-б,
Вызвать силу эту.

Плотогон  «своё»  узнал:
Будут жечь и вешать,
Как рыбёшку, что держал
Курт у головешек.

Чёрный батальон «ЭС - ЭС»,
Нет его чернее...
И бежали люди в лес
Стало как темнее...

Утром: ни  «ку-ку-ре-ку»,
Ни «му-му», ни лая...
Был не зря на берегу,
Плотогон, гуляя.

Только, вот, последний двор
Вопли огласили.
Там столетний дед Егор,
С бабкой Ефросиньей.

С колуном пошел старик
На своих убивцев,
Ярости в глазах  костры,
Даже смерть боится.

Там и пал,  крест -  накрест  бит
Шмайсерами гадов...
Не забыто, не забыт…
Это помнить надо!

Ефросинья на момент
Позже рядом пала...
Героиня или нет?
Мёртвой - ею стала.

Вся история страны
С бедами - к победам.
Всех иных,  посторони,
О себе поведай.
      
Сколько  жизней ты спасла,
Беларусь, родная,
Сколько горя ты снесла
В «бело - красном рае»
    
 5 глава

Смерть за смерть.

Чётко выполнив приказ,
Латыши уходят.
Казни, краю напоказ,
Кто здесь верховодит.

Но ещё не кончен спор.
Зарево пожарищ
Просигналило и сбор,
Небеса прожарив.

Пристань, станция, да склад,
Всё, что здесь осталось,
Фриц, возможно, сам не рад,
Пустота не в радость.

И всё ближе к тылу фронт.
Фатерлянд в тревоге,
Чем бодрее Геббельс врёт,
Тем страшнее многим.

Не додумал грустных дум,
Адъютант примчался:
-- «В барже самоходной трюм
Час назад взорвался!..

С батальоном латышей,
С техникой, горючим»...
Месть! И не соврёшь душе,
Что «несчастный случай».

Курт по - форме доложил.
Адъютант  не боле...
После фронта дорожил
Буднями без боя.

Бочкою пороховой
Он теперь считает
Место, там, где досуг свой
Тане посвящает.

Но! Приставлен. И теперь
Двум служить обязан.
К Фрицу хоть открыта дверь,
К Таниной -  привязан.

Слабость Танина к значкам,
Брошкам и заколкам,
К разноцветным  ночникам,
Тяжким книжным полкам.

Тайная, какая связь?
С их казённым бытом.
Курт - разведчик, но увяз,
Факты не добыты.

А меж тем, им не унять
На путях диверсий.
Чтоб  кого - то обвинять
Мало только версий.

В разговоре «глаз на глаз»
Курт был щепетилен:
«Факты выявить» - приказ
Выполнить... бессилен.

Но советует извлечь
Пользу наблюдений:
Может знаком быть и вещь,
Свет и цвет и тени...

Переносицу потёр
Фриц замысловато,
Ловко  «нос ему утёр»
Курт оценкой фактов.

И решили: проще нет,
Завтра ждали танки,
Только время, как секрет,
Здесь, на полустанке.

Паровоз дольют водой,
Только и всего  -  то...
Курт, как Танин вестовой
И предпримет... что - то.

И предпринял... Лишь портрет
Фюрера оставил.
Это точно не во вред
Грозному составу.

Под рукой и это «знак»,
Патриот находчив.
И наклеен «вождь» на бак
Кем - то из рабочих.

Хоть молитвы Курт шептал
К делу, без укора...
Но «состав сошёл со шпал»
Доложили скоро.

А «двойник портрет -  секрет»
Всё на том же месте,
И смекалка не во вред
«Фрицевой невесте».

И тогда на фатерлянд
С Куртом на леченье
Отправляет комендант
Таню в попеченье.

Ей определён уход
Там, за стариками.
Пусть хоть от его забот
Легче станет маме.

Он писал: «Я шлю вам дар,
Сами оцените,
А домой придёт солдат ,
И... благословите».

     Бегство.

Как мучителен ей путь
В плен семьи немецкой.
Трудно Тане увильнуть
От  задачи светской.

Солдатня в вагонах зла.
Биты. Натерпелись.
Что война им принесла?
Пороха  объелись.

Кто без рук, а кто без ног.
Раненные плохи
То и дело, как итог,
Охи, ахи, вздохи.

...Дальше, в Польшу, ей нельзя.
Брест её намётка,
Там найдутся и друзья.
Курт - предмет «обводки».

Но не прост, хитёр и крут
Проводник у Тани.
Этот самый, фрицев Курт
В слежке не устанет.

Нет  ей способа верней
И, конечно, проще
Чем «споить» в кругу парней,
Шнапс - проверка мощи.

Выпили... и спать пора.
За окошком темень,
Стук на стыках, как игра,
Молоточком в темя...

Взгляд «мордастого» прилип,
С Куртом пошептался,
Видно  похоти прилив
В нём разбушевался.

«Подышать» - предлог учтён,
Тамбур за порогом,
Немец страстью заведён
«Тронуть» «недотрогу».

В нём самец проснулся, зверь,
Таню мнут ручищи...
Но, напомнила про дверь,
К воздуху почище...

Вежлив «кавалер» мордаст,
Двери отворяя...
И …  летит, тяжёл, грудаст,
В ад, с порога рая.

Вот и скорость, что по ней,
К станции с охраной,
Кто  ловчее,  кто сильней,
Сравниваться рано...

За отчаянным скачком,
Ножками пружиня,
Таня падает бочком,
С тем, что пережила...

Страх исчез. Теперь бегом,
К тёмной чаще леса.
Кто она теперь? При ком?
В лабиринте стрессов..

Движется, а всё в уме:
Время, место, кроки,
Танечка бредёт во тьме,
Азимут - к востоку.

Весь при ней, её запас:
Нож да зажигалка.
Двигаться! Себе приказ,
Ног пока не жалко.

Долог ли обратный путь?
Сил насколько хватит?
А пока, лесная жуть
Ей нужней кровати.

Сена небольшой стожок
На лесной полянке
Отдохнуть желаньем «жёг»
Отдохнуть « с гулянки».

Как на ощупь,  по тропе,
От стожка подальше...
Где --  то  петушок пропел,
Время  не на фальши.

« Ёлки - палки лес густой»
Таня словно в песне,
Ветерок шуршит листвой,
Жалуется: - тесно...

Слух фантазиями сыт
От усталых ножек.
Глаз один, как будто спит,
А другой -  тревожит

Чутко к звукам слух прилип...
Этот - "посерьёзней":
Вроде как тележный скрип,
Не один, обозный...

Кто им сны «пообрезал»,
Этим  ранним  утром?
Стиль такой... у партизан
Опытами - мудрый.

Три подводы -  шесть фигур.
Головы мужские,
Таню мысли берегут:
Всё же, кто такие?

По пути, за ними вслед,
В глубину Полесья,
Партизанам нужен хлеб,
Как Победе -  песня!

Первая из эпопей
Таниной «войнушки»
Кончилась. И вот, мы с ней,
На лесной опушке.

Не последний день войны:
Мук, страданий, горя...
А герои, вот они,
Помните, героев.
      
     6 глава

     Решение

Месяц Танечка в глуши,
На проверке горькой,
Нет в её рассказах лжи
По делам, в разборках.

Всё  «прознали» до конца,
До прыжка с вагона,
И у каждого «гонца»
За Танюшу - гонор.

При союзе с красотой:
Ум, смекалка, смелость.
Опыт жизни  непростой,
Выдержки умелость.

А с «Большой земли» приказ!
«Возвращаться к Фрицу...»
В документах там не раз
Нужно будет рыться.

Таня в «рельсовой войне»
- Звеньевой участок!
И теперь нужней вдвойне
Для диверсий частых.

Да...нелёгок этот путь
«Мухи» в «паутинке»
И сама решает пусть,
Агент  -  «невидимка».

Может отказаться! Но!
Дорого  доверье.
Отступать -  исключено!
Значит, к  Фрицу в двери...

«Возвращение»...

В тайне возвращенья - спурт,
С прерванным вояжем
Первым к  Фрицу прибыл Курт,
Весь печально важен.

Виноват, не доглядел...
Таня «вдруг» пропала,
В неизвестность улетел,
С ней солдат бывалый».

«Бабник, фронтовик, танкист,
Глаз на Таню « выклал»,
Как от шнапса я «прокис»,
Он её и выкрал...»

И теперь ищи свищи...
Жаль её - красотку,
Драгоценный приз мужчин,
Таня - хмель, без водки...

Будто сникала в дым войны.
Растворилась в  небыль.
Лишние слова вредны,
Не своё, не требуй...

Грубый, жёсткий разговор
С явкою повинной
Фриц кончает, и укор
Делает не длинный...

«Рад признанью, что грешил,
Преданный разведчик,
А кто кражу совершил,
Видно, и ответчик».

Связь по линиям - насквозь
Выяснит гестапо,
Точно, а не на «авось»:
Кто пропал с этапа.

Им других сегодня дел
По уши хватает,
Фриц висками поседел,
По путям «летает».

Взрывы рельсовой войны
И Берлин услышал.
В том и Фрица часть вины
Видят в ставке высшей.

Объяснились. Тишина.
Говорить неловко.
Таня, видно, не грешна...
«Без конца верёвка».

Двое на одном пути,
Нужные друг -  другу,
Не сойти и не уйти,
«Замкнутые в круге».

Планы, карты, шифры, смерть
Их, войны касанье,
Круглосуточная смесь:
Нервов, душ  кусанье.

Страх за жизни и чины,
За карьеру, в целом.
А на что обречены
С их бандитским делом?

Ведь, по сути: весь народ
Стал большою бандой.
Что им фюрер не наврёт-
Верят, всей «командой».

Вот, и «варятся в котле»
Новой «русской каши»...
Много  для войны «котлет»
С  «фаршем» из  «пропавших».

Мысли Курта кувырком.
Факты - не листовка.
Стал он загнанным зверьком,
В думах потасовка.

Как служить, кому служить?
Убежденья биты.
Надо жизнью дорожить
Хоть своей, бандиту.

Вывел Курт себе итог
В той головоломке,
Будто свой нашёл «уток»
В ткачестве претонком.

«Правдивая» легенда.

Несть числа советам вслух,
И друзей не мало.
Из предложенных услуг,
Таня выбирала...

...Объявиться у моста.
Двигаться открыто,
А захватят у поста -
Фриц - её  защита!..

Арестуют, и к нему
Требовать, доставить.
Только так. И быть тому.
Верностью лукавить.

Про «мордастого» ввернуть,
«Приставал верзила...»
Удалось его «турнуть»,
Нож в него вонзила...

Да самой  не удалось
Удержаться в схватке,
Сорвалась, и под откос,
А земля - не ватка.

Отошла, в себя пришла,
Люди там, не звери...
А узнали с кем жила...
Показали  двери...

Что легенда, вспомним быль,
О французской «Пышке»...
Но сюжет у Тани был
Жёстче, не по - книжке.

Вот он. Не из версий, факт:
Немцы  «хенде -  хохчат!»
К страсти - «полуфабрикат»,
Рады и хохочут...

Девка!  Да какая! Шарм!
Красота, жар - птица...
Но! Грозою по ушам:
- Их бин фрау Фрица!».

- Отведите - ка,  к нему
В голосе железка.
«Заяволили»,  к тому,
Что, мол, взяли резко.

Служба, строгость. Рядом враг.
Много партизанен.
С ними нет и дня без драк,
Фриц  лишь тем и занят.

«Кавалеры» с двух сторон,
«Шмайсеры» на взводе,
Привели, где их «патрон»
С «трона» верховодит.

...Уши прыгнули к вискам,
Взгляд остановился...
Фриц себе не верит сам,
Кто пред ним явился...

Мигом и помощник здесь...
Рады?! Но, с допросом...
В  чём такая Фрицу честь,
Что с обратным кроссом?

Правда, вся под корректив,
Адресно и точно,
И про Курта, что кретин,
Крепко выпил к ночи.

Всех подробностей итог
Таней обозначен.
Выходило -  Курт помог
Выполнить задачу.

Всё сошлось, подтверждено,
Фрицу нет сомнений...
Нет, а на душе темно,
Дни, не дни, а тени.

       7 глав
    Крах мечтаний.

Не рванёшь от дум в побег,
Где светлее дали?
Блеск одержанных побед
Омрачает Сталин.

Блицкриг замер у Москвы...
Умер - в Сталинграде,
После «Курска» чьи мозги
Мыслят о параде?

Заметалась по фронтам
Новая «обманка»
И не про какой - то танк,
А страшнее танков...

Об оружии таком,
Что не снилась Богу!
Говорят о нём тайком,
А известно... многим.

И пока гремит война
Тайна та  тревожит,
С кем Победа? Где она?
И кому дороже…

В бой за родину.

«В бой за родину! Урра!!!»
На плакатах просто.
Героизм - не игра
По заказу ГОСТА.

Страх за жизнь невесом,
Он хранит и ... губит.
И руководит во всём.
Кто ж себя не любит?

Но! «Поднявшимся» над ним,
С верою в Победу,
Славят в песнях, славит гимн,
Не забыв о бедах.

Нужно молодым помочь
Осознать тот подвиг,
Век блудливый, лоб поморщь,
И суди не подло.

Как представить Танин бой?
Под «опёкой Фрица?»
Нонсенс, думает любой,
Правде, как открыться?

Если слухам доверять:
«Старая пластинка»,
Если Таня с Фрицем, знать
И «его подстилка».

Мерзко, потому что, бой,
Танин, бесконечный,
Жертвование собой,
На позоре вечном...

Но! разгадан вражий шифр,
График эшелонов,
Что планирует фашист
«Фрицева  района».

Наши от агента «ИКС»
Ждали этих данных.
«Таня,  Танечка, таись,
Будь ловчей в обманах».

Много раз,  похоже, так,
И  …«самовнушалась».
Враг, он вовсе не дурак,
Каждый риск - не шалость.

Курт, вот, взялся подсчитать
Разницу копирок,
Видно, пробовал читать,
Что  в них накопилось?

И сверяя лист к листку,
Вывел, что возможно
«Сшить» из литерок лоскут
Даже в тексте сложном.

Значит - это резюме
Не на пользу Тане,
И могилой на земле
...Завтра больше станет.

Не в одних удачах жизнь,
А в неволе тяжкой,
И, тем паче, дорожи
Каждою поблажкой.

Все разведчики в кино
        Славные герои.
В жизни, Танечке дано,
Испытать их роли

Вот её последний акт:
Что ни шаг - капканы.
Слежка Курта - это факт.
Как вода в стакане.

Красота, как  «щит и меч»,
И готова к бою.
С этим даром бы уметь
И владеть собою.


    8 глава
 
 Смерть на десерт...

Таню Фриц не торопил,
Он всерьёз подумал,
Что впервые полюбил,
К близости,  без шума...

По Европе пробежав,
Бабник - шалунишка,
Всех, кого  он  «обижал»,
Вспоминал не слишком.
               
 Кнехт» особых  войск-«ЭС-ЭС»
Бравый, статный малый,
При крестах, во всей красе,
Стал каким - то... чалым....

Спесь тускнела с  каждым днём.
К смерти  здесь... привыкли...
Неожидан  под огнём
Жертвам пули выклик.               
      
     Тревоги               

Таня с риском на арест
Собирает силы...
«Бог не выдаст - хряк не съест»          
Говорят в России.

Знает, как держать себя,
Гордой и наивной,
Что ни есть, на всё судьба,
Как природа ливня.

Бог один и ей судья,
И любому немцу.
Знает: здесь не усидят
Долго иноземцы.

Много крови и огня,
Что ни день - могилы...
Простота - её броня
От нечистой силы.
         
Иллюзии Фрица

Может в редкий, тихий час
Фрицу показалось,
Что пора, что в самый раз,
Взять и счастья малость.

«Клеил» Таню он в друзья,
Подарил и форму,
На войне - "не без ружья" -
Пусть оно и «кормит».

По лиризму канитель:
Царский ужин, свечи,
А потом... в её постель,
На девичьи плечи..

Не хоромы их барак.
Сторожа угрюмы.
Освятит луна их брак
Отблесками рюмок.

Рассуждений сладкий крем
Таня будет слушать,
Если есть ещё и с кем
Этот «крем откушать».

Фриц и в чувствах был педант,
Строго, по минутам,
С дозой счастья, комендант,
Думал  встретить утро.
 
   "Будни" отваги...

Не в одних удачах жизнь,
А в неволе тяжкой,
И тем паче, дорожи,
Каждою поблажкой.

Но, когда за Таней, Курт
Прибыл, строг, торжествен,
«Всё!» - подумала, «капут»,
Агент «Жгут» известен.

Ловко спрятала в рукав,
Финку, нож трофейный,
Вспомнила военрука
И свой род семейный.

Умозрительный альбом
Пошустрее молний.
Смерть, при случае любом,
Многое напомнит.

Только жизнь не кино,
Каждый кадр, в прошлом,
Всё предвидеть не дано,
И  «спецам дотошным».

Время Богом сплетено.
Узелками даты,
Помнят и Бородино
Стрелки -  секунданты.

Песни ли о ней споют,
Сказки ли расскажут,
До того, пока убьют...
«План война покажет».

Страх ушёл. Но каждый шаг
С  «Белым Светом» связан,
И жива её душа
Верная приказам.

Но! Готовности собой
Жертвовать отважно,
Приготовлен был судьбой
Вечерок вальяжный.

Вот он, Фриц, с букетом роз
Поперёк дороги...
Значит, никаких угроз?!
Ложные  тревоги?

В лоб волною дум прилив,
По отсрочке смерти,
Ветер на воде игрив,
И судьба, как  ветер...

Вновь глухой, незримый спор
Смерти, с жизнью, рядом:
Розы, плаха и топор,
Выбирай «награды»...

Закружилась голова,
От цветов круженье,
Где,  те, нужные слова,
К нужному решенью...

«Данке  шён», и книксен, в «масть»
По игре без правил,
Но нельзя пред ними пасть
В льстивости корявой.

Голос, жесты и глаза
Лучше бы без фальши,
Как сквозь вату голоса,
Что же, что же дальше?

Потекли минуты вновь
С этого момента,
Сильный ты магнит, любовь,
Даже, для агента.

А от поля сеножать
Смачно в ноздри лезет...
Розам немца возражать
Опыт бесполезен.

Фриц, вот, руку подаёт,
Взгляд его придирчив,
Словно, как охотник, ждёт,
Целясь, бить по дичи.

Жест в ответ? Ну что за труд...
Ручку протянула,
На смотру, так на смотру,
Даже улыбнулась.

Скромно, краешками губ,
Главное, что к месту,
Будь доволен, душегуб,
За свою «невесту».

На мгновения - чутьё:
Духом, сердцем, взором,
Нервов тонкое шитьё,
К совести, с укором.

Надо так, или не так?
Фриц перед «своими»
Сам себе и друг и враг...
Таня - между ними.

Мнений «тайная война»
Тот решила ребус,
Смертью кончилась она
Всем семейством – «Геббельс».

В «свите» есть и у него
«Чистые» арийцы.
«Швайне  русишь»  для кого
И, как Таня, лица.

Но  у Фрица свой девиз
К этому походу:
«С русской красотой девиц
Улучшать породу!»

Всё со вкусом, под банкет,
По тевтонским меркам.
Меж собою этикет;
Старых правил сверка.

Таню под руку ведёт
Фриц и рядом садит.
С речью Курт: - война не ждёт!
По себе всё ладит.

Фрёйлейн Таню комендант
Покорил не силой,
Пусть она, как наш мандат
И на всю Россию...»               

«Не согласна ли она?
С этим предложеньем?
Немцу - верная жена
Рода продолженье».

В душу выстрел ей, в упор,
Смысл этой речи,
Слов, каких найти набор,
Правде не переча...

Встала. Видит, молча ждут
От неё ответа...
И сказала: «Ведь не тут
Вам нужна «Победа».

- Я, что капля из дождя,
Выпала, распалась...
А солдаты для вождя
Не такая малость.

Им решать судьбу страны
И «России вашей»,
А не мне, со стороны
Будущей мамаши.

Рыцарям, не по - мужски,
Не забив медведя,
Меж собой делить куски,
Этот метод - вреден».

Села, и, не пряча глаз,
Глянула на Фрица,
Поняла, убереглась,
И ответ годится.

Головами покивав,
Многие, согласно,
Порешили: Курт не прав,
А «мандат» - прекрасна!

Нет, не диспут этот спор.
За столом «войнушка»...
Танин рыцарям укор,
Как снаряд из пушки.

Голой правды льётся кровь,
Никуда не деться,
В глаз попала, а не в бровь...
Бой. Не отсидеться.

Как в атаке, так и здесь,
Бьют слова картечью,
С рыцарей спадает спесь,
Болтовня, не сеча

Танину «победу» Фриц
Молча принимает,
Курту горечи не скрыть
Шнапсом унимает.

Он не понят. Жаль. Но кем!?
И вдвойне обидно,
Как сапог не по ноге,
Показаться стыдно...

Пьют, едят и снова пьют,
Голоса крепчают,
А часы уж полночь бьют,
Суток срок кончают.

Все понятливы друзья,
Ритуал по - яви,
Можно лучше, да нельзя,
Кто его подправит?

Фриц встаёт. Притих разгул,
Что - то скажет сам  уж...
- Я, как  фюрер наш, рискнул,
Взять Россию, замуж...

Каламбур! Но как хорош,
В тон дуэли тайной,
Но, как  с  губ, не оботрёшь,
Сказанное Таней...

От того  и   Курт   воспрял,
Поняв коменданта,
Тост его не запропал,
«Мы одна команда!»

Осторожен он, хоть пьян.
Смыслу фраз - анализ.
По нему и действий план,
С теми, с кем связались.

Только надобно беречь
Фрица «пуще глаза»,
Головы слетают с плеч
По его приказам.

Таня - хитрая лиса,
Рассуждает мудро.
С красотой её лица
Встретит Фриц и утро.

Рядом с Фрицем, но ОДНА,
Среди нас, военных...
Чем душа её полна
В мыслях сокровенных?

В чём таится? Отгадай,
Курт, пока не поздно,
«Шарики в уме катай»
По тревоге грозной...

- Енде!  Фриц кивнул друзьям,-
На десерт, по - кофе.
Танин бюст - призыв глазам
Выпуклостью кофты

Он ей руку подаёт:
Мол, вставай, пора уж.
Ночи брачной срок идёт
-В ритуале - «замуж».

Следом Курт, но не в укор:
Посидеть, команда,
Лишний он ему эскорт,
К ложе коменданта.

Променаж на полчаса,
Перед сном, в порядок...
И в постель, на «чудеса»
Девичьих «загадок».

Миновали главный пост,
Пост второй и третий,
В тени у кустов, где мост
И патруль их встретил...

Хорошо, «свои» вокруг!
Милую, балуя,
Возвращаясь, обнял вдруг,
Впился в рот, целуя...

Ловко на руки поднял,
Аж, в подмышках бёдра,
Он бы здесь её «подмял»
Юной страстью бодрый...

И, приятна шеи вкруг,
Танина ухватка...
Не успел и пикнуть «друг»
С финкой под лопаткой.   

Чтобы уж, наверняка,
И по горлу метка...
А внизу своя река,
Принимай, разведку.

Только полчаса войны,
В этой энской точке.
Кто о сыне видит сны,
Кто - то и о дочке...

Возвращенья срок минул...
Где же Таня с Фрицем.
Курт на стрелочки минут
И глядеть боится.

В безопасности сполна
Был уверен лирик,
Даже полная луна
Помогала миру...

Как из пушки - бой часов,
В  за полночь  раздался...
И с терпенья «сбит засов».
Страж «с цепи сорвался».

Весь надёжный караул
Поднял по тревоге,
В голове и в сердце «гул»...
Пусто на дороге.

Все опрошены посты,
Патрули ночные,
Тайну выдали кусты,
Сторожа  речные.

Чем тревожился... нашёл.
Видик неприятен.
Быстро умер под ножом,
Как свинья приятель.

И не стали глубже рыть,
На позор «ЭС - БЭ-ЗАМ»,
Потому, что бравый Фриц,
Девочкой зарезан.

Так в мгновениях войны
На «десерт» и смерти.
Но, чтоб так, как  у свиньи,
Курту знать доверьте.

Вынужденный героизм
«В личных интересах».
Стойкости - патриотизм
Помогает в стрессах.

Дух его сильней огня,
И  мучений,  казней.
Верность Родине храня,
Не герои разве?!

    9 глава

   Очищение

Таню приняла река,
Как родная мама.
И течения рука
Подняла на камень.

Где крутые берега
И опасны кручи,
Отвела, уберегла,
Выбрала, где лучше

Где поближе леса глушь,
В партизанском крае,
Мхов  зелёных  нежный плющ
Звук шагов скрывает.

И пришла она туда,
Где глухие тропы
Вывели её  тогда
На «свои окопы»

Загремел «Багратион»
И по «целям» Тани,
Труд её вознаграждён,
А сама, как тайна.
     ***
Талия осиная
И синие глаза,
Красивая, красивая,
Взор оторвать нельзя.

Чекисту  очень глянулась,
Недолог вывод чувств,
Начальство не нагрянуло б,
К улыбке строгих уст.

Как справиться с вопросами
Что  «смершник» задавал?..
- Пост «узловой»,  вот, бросила,
Свой, «обыграв   провал»…

Решив, что ей «не сможется»
Во сне себя скрывать
Когда, как  муж, уложится
С ней, Фриц, в одну кровать…

Жестокость правды учтена...
Но … спорит с нею – долг!
Меж ними вовсе не стена,
А  «Высшей Чести»  толк.

Ненужно моде потакать
В проклятиях «ЧЕКА»,
Работа их: «врага искать»
Нам, всем,  нужна  пока.

И строгий Танечке надзор
Определён в глуши,
Но  долго шёл  от зорь до зорь...
«Разгад» её души.

Как  «о подстилке», слух, в разбор,
И Ганс и Курт ввиду,
И с военкомом разговор,
В том, роковом году.

И дед Роман: «усы -  кусты»,
И с «рельсовой войны»
Из биографии «куски»
По фактам, что верны.

А годы мчат и надо жить
С обидою своей,
Победой нашей дорожить
Не только в юбилей.
   
     Без  "СССР"

К медалям - ветеранам честь,
"Победы" строг контроль.
Хоть и  «приравненные» есть,
У них  -  другой «пароль».

В анкетах строгий перечёт
«Когда и где. Кем был?»
По тем бумажкам и почёт
Делам по мере сил.

У Тани прочерки по «ВОВ»,
Наградам и значкам,
Как прочерки во рту зубов,
Но плюсы по зрачкам.

Ей мир и в окулярах сер.
Не в катаракте суть.
«Князья» - «вожди» над СССР
Свершили самосуд.
               
Страну... как тушу рассекли
На мелкие куски,
Собравшиеся в  «Вискули»,
«Особы» - мясники.

Предложено с идеей жить,
Цена, которой - чек...
Ищи куда его вложить,
Советский человек.

Листки: «имущество», «жильё»,
Бумажных цен пустяк,
Приобретало парт-жульё,
Скупая у растяп...

В России ваучеров сыпь,
Как эталон богатств,
Иди, браток, Гайдару ссыпь,
И жди, что он подаст.

Бурлит народ с укорами
За «беспредел»,  «раздрай»,
Откуда «помощь скорая?»
Где лучше, выбирай.

«Вожди - князья» на скорости
Летят за океан
Проситься к сэру Соросу
На золотой аркан.

Но крут  условиями сэр,
С припавшими к ноге,
Они теперь не в СССР,
А в хилом СНГ.

С ним каждый о своём «скулит»,
Особенно грузин,
И доллары «за Вискули»
Он и ему «сгрузил».
 
В «колыске  дум» качается
Седая голова,
Как жить, когда кончается
Последних лет глава.

Умом своим окинула
Про всё и обо всех:
Что расцвело, что сгинуло,
Как предал их  «генсек»...

«Кому же любо на Руси?»
Некрасовский вопрос,
Любого мужика спроси,
Кто в эту землю врос.

Ответ, вестимо, скажется,
Как  век тому назад,
А, в общем, тем, кто «княжится»,
И воровством «пузат».

Давно опалы кончен срок,
Тяжёл обиды груз...
Хоть перед нею сто дорог,
А тянет в Беларусь.

Домой! К кому? В своё жильё?
Осталась ли родня?
А в человеке пожилом
Признают ли меня...

В сомненьях держит Колыма,
Закон к решеньям строг,
Здесь свой уклад людей ломал,
Честь низводя, в порок.

Здесь отыскал её чекист,
Кто первым вёл допрос,
Стерев ей слёзы со щеки.
К ней сам душой прирос.
               
И с Танею дожил свой век,
Запрету вопреки,
Не смел служивый человек,
Ей предлагать руки.

А он посмел, открыт и смел,
Укоров не чинил,
И защитить её сумел
От тех, кто очернил.

Земли с его могилы горсть,
Священный ритуал,
Прощай, души отважный гость,
Землёй ты рано стал...
      
      10 глава
       Танино
«Открытие»  Минска.

Решенье принято. Пора.
В баул вместился скарб.
«Нет в жизни худа без добра».
Знать, надо поискать.

На Родину душа зовёт,
Туда и устремись,
Дала себе приказ на взлёт,
В родной, далёкий Минск.

Не видев, не поверила б,
Что он разросся так:
Дома с проспекта  веером,
И транспорт в ритм и такт.

Влекут рекламы -- ребусы,
Не сразу отгадать.
В метро и на троллейбусах
Лишь  успевай читать.
          
Цунами -  информация
Куда лишь не ступи.
Плакаты, агитация:
   Купи, купи, купи!

С деньгами жизнь - просто рай,
Где молодость купить?
А память прошлого остра,
Что было - не забыть.

И «родны кут» - души магнит
У Западной Двины
Своим названием манит,
Не оставляет сны.

И ничему не превзойти,
Не превозмочь тоски,
С желанием родных  найти,
«Сшить в целое» куски.

Везде, где надо  побыла,
Отметилась и... в путь.
С души, как в хате отскребла,
Всю грязь и смыла муть.

       Дома.

Дышал   сиренью  тёплый май
В победный юбилей,
Бог землю лаской обнимал
И делал жизнь светлей.

С Татьяною Васильевной
В селе вопросов нет,
Считался властью сильною
Здесь местный сельсовет.
               
Послушали, уважили
На месте и с жильём,
Когда б она «отважилась»
«Снять старый дом в наём».

Стоял он не порушенный,
В селе  хозяев  ждут,
А   дом  шаги  подслушивал...
Когда  они  придут,

Удача - в срок везение?
Как хочешь, разумей,
Но в эти дни весенние
Она в избе своей.

Всё быстро обустроила
И сельсовет помог,
За всё, что  сколько стоило
И оплатила в срок.

Узнала, в школе есть музей,
Там снимки партизан,
И жители деревни всей,
Тот обставляли зал.
             * * *
Крепчал пчелиный перегуд
И птиц весёлый крик,
Когда, Танюши «родны кут»
Днём  посетил  старик.

Морщинист лик, усы - кусты,
В глазах слезы туман...
Его бы и за три версты
Узнала - дед Роман!

Сиянье глаз, ладоней всплеск,
И женских слез  алмаз
Той встречи не парадный блеск,
Совсем не на показ.
      
Подробный за столом отчёт
О буднях на войне,
И Таниным делам почёт,
Как женщине, вдвойне.

Дед рассказал, что приглашён
Был дважды в КГБ
И потому её нашел
На  радость и себе.

Теперь о ней заговорят,
Как о героях, в рост,
Что б с Мазаник поставить в ряд
Уже стоит вопрос...

«Стоит  вопрос». Всегда стоит:
Кем быть в родной стране?
То нужен меч, то нужен щит,
И ты, не в стороне.

Набрался дед казённых слов,
А проще - не сказать.
И Таниных тревожных снов
Не счесть, не показать.

В полвека слава к ней плелась
«Ползла  испод пера»...
Пока всё выясняла власть...
И помирать пора.

Недолго пробыл дед Роман
В её родном гнезде,
В те дни был каждый ветеран
Почётный гость везде
 
   
Сенсации...

С Татьяною Васильевной
В селе вопросов нет,
Да вот, прислал посыльного
К ним  райполитпросвет.

В машине - иномарочке
Газетный фотокор,
И незнакомцев парочка,
На важный разговор.

Открытие посыльного,
Что в сельсовете ждут,
Интрига! Их Васильевна,
...Герой подполья - «ЖГУТ».

По партизанским дневникам,
Что и в музее есть -
«Жгут» словно тол подрывникам,
Творить святую месть.

«100.000 марок за «Жгута»
В листовках и на слух.
Ничьи не выдали уста.
Народ к подачке глух.

На пытках стон от страшных мук
И головы секут...
Но не открылось никому,
Чья  эта кличка - «Жгут».

С путей слетали поезда,
Ответ фашистам крут,
И взрыва каждая звезда,
Как эхо клички «ЖГУТ».
               
С Татьяною Васильевной
На юбилее сбор,
Динамик  звук усиливал
И нёс его в простор.

У ветеранов - воинов
К наградам и банты,
Детишки в ряд построены,
В руках у всех цветы.

В торжественной компании
Старушка чуть видна,
Всеобщему вниманию
Поддалась и она.

Вдруг, громом с неба ясного,
Подпольной кличкой «ЖГУТ»
Из рупора горластого
Её  к столу зовут.

Старушка ошарашена...
От молодости связь,
Сконфужена, бесстрашная,
Стоит, не шевелясь...

С товарищами, дед Роман,
С поклоном подошли,
В эскорте старых партизан
К столу и подвели.

В коробочках медалей ряд,
Сверкают ордена,
Но не покинет в честь наград
Старушку  седина.

Товарищи ей руки жмут
И стихла маршей медь,
Знать надо о себе и «Жгут»
Здесь рассказать  суметь...

А с чувством  голос не в ладу,
Совсем не в тон фанфар,
Хоть и в чести, и на виду
Прожитой жизни дар...

 В колыске дум качается
Седая голова,
-Напомнить - бы, отчаяться,
Про жуткие слова...

Чуть с хрипотцою женский альт:
- Мы, наш народ, не трус,
И помнит он, как слово - «хальт»!
Терзало Беларусь.

«Эршиссен»! - Автоматов треск
За той командой вслед.
Таков порядок был окрест
Для  рейха в сотни лет.

От ненависти мщение.
Здесь началась она:
Великая, священная,
Народная война.

Что под рукою: нож, топор,
И это арсенал.
Народ  фашизму дал отпор,
Какого он не знал.
          
Мы победили. Пал Берлин!
В полвека в мире жизнь,
Но, скатывается с перил
Из прошлого фашизм.

Потомок, памятью не стынь,
Ложь  -  бело - красный  блеф.
С  фашистом вместе жёг Хатынь
Той  масти   «БЭ  - НЭ – ЭФ».

Под  бело - красным лоскутом,
Холуйствуя,  ловча,
Болван тот, просто был кнутом,
В руках у палача.

Похож  и  нынешних  «подкат»:
Сепаратистский  гвалт.
Душа тревоги бьёт набат,
Как будто слышит - «хальт!»

Вопят о демократии:
Мол, знать не повредит
На что мы время тратили,
И что оно родит...

Вставай страна огромная,
Вставай и оглянись,
С раздорами, погромами
За ложью не гонись!

Качнулась, не закончив речь,
Упала,  как в бою,
Готовая и в землю лечь
За Родину свою.

Товарищи опрыскали
Холодною водой...
И встала, словно с брызгами,
Сошёл к ней дух святой.

А ведь права Васильевна,
Свой, выражая гнев,
С войны, запомнив символы,
Как и у БНФ.

И дед Роман, судом суров,
Продолжил в микрофон:
Что пахнет порохом от слов
С кровавым смыслом - «фронт».

Не лучше  -  бы, «фронтовикам»
На мирный труд налечь,
И по уму, и по рукам,
И крепости их плеч.

Нам вместе  -  бы стоять на том,
Что уберечь смогли.
Мир, труд, и никаких фронтов,
Ни дома, ни вдали...

Аплодисментов плеск пугнул
На проводах ворон,
И дед Роман съязвил, кивнув:
Антинародный фронт.
*   *   *
«Жгутом» гордится сельсовет.
Землячка их - герой,
Неся своей идеи свет,
За Родину, «горой».

Идейный не окончен спор
Между добром и злом.
«Прёт капитал» во весь опор,
С ним,  «кража» - ремесло.

Слуга у золота, булат.
Не  даст попасть впросак,
Не расторжим их вечный блат,
А резвость - поросят.

Что оку любо - всё на клык
И насадить спешат,
«Свинячат», не стыдясь улик,
Полит - прохвосты США.

Кто им помеха - на прицел.
Закон богатых лжив,
Кто им послушен - будет цел,
Или, почти  что, жив.

Реальности пример, Ирак
И с Грузией союз,
Кто «дяде Сэму» не батрак,
Грозится: доберусь.

«Слабейших»  бьёт по одному,
А тайно мыслит сам:
Я всех под  свинство подомну,
Мир - «мой универсам».

А я тебе не покорюсь,
Мне дорого, что есть,
Так заявила Беларусь,
Свою, имея честь.
   
Разделывали и свиней,
В том опыт наш богат,
А Русь и Беларусь сильней,
Чем  в золоте булат.

В уроках мужества вся жизнь,
Под лозунгом течёт.
Себя с отечеством свяжи,
С ним, по делам почёт.

И в новом веке, не хвалясь,
Что удалось дожить,
Васильевна не отреклась
Отечеству служить.

Хоть и ослабла и стара,
А для примера -  в  цвет.
Чтоб школьники и детвора
Дум этих знали свет.
             
   Эпилог

В тот год Победы юбилей
Особенно блистал,
Но. Каждый ветеран белей
И сединою стал.

И звали поклониться им,
Как  образам  святым,
В звучащей песне, словно гимн.
«И мёртвым и живым».

Мир будто понял, наконец,
«Трагедий оптимизм».
Серп, молотом ковал кузнец,
Зовущий в «коммунизм».

Союз рабочих и крестьян:
Философа - гранит.
С  идеей  -  дарственной  костям,
Что только мозг хранит.

А время - банк. Целитель - маг,
И с Библиею  в такт,
«Богоподобным»  ставит шаг,
К чему идти, и как.

Одна у человека жизнь,
Венец творенья - он,
И для него, как не кружись,
К добру - один закон.

« Не укради и не убий,
И ложью не сквернись!
А ближних, как себя люби,
Но бесу не корись.»

Простая заповедь не всем,
Наверное, ясна.
Кто к ней  доныне  глух  и нем,
Тем и  земля тесна.

«Национальный интерес»,
Вот новой моды гвалт...
Он у американцев есть,
У остальных... едва ль.

Но он у всех людей один:
Достаток, мир, семья,
И только Бог нам  -  Господин.
Отец, творец, судья.

Поговорить с Васильевной,
Отрада для души.
И в старости красивая,
И дух несокрушим.

Всё объяснит, по  -  своему,
И в правоте  мудра:
«Надежда в  жизнь встроена,
Как в ночь рассвет с утра».

Вот, комментарий к новости:
О примиренье речь,
С проснувшеюся совестью,
Здесь, немцы просят встреч.

Чтоб обустроить кладбища
У двинских берегов,
В  лесах, полях, на пастбищах,
Где били мы врагов.

Земля в  морщинах и буграх,
Следы траншей, могил,
Истлел убитых немцев прах,
Оставил их долги.

Так, всю  Европу  выпросить
Им надо под погост,
Идею ведь не выбросить,
Раз к примиренью  мост.

Вот, мнение Васильевны:
«Кладбищенский простор,
Земля и море синее
И,  даже, склоны гор.

Крестами все «объёжимся»,
По всей земле своей,
Но разве обнадёжимся,
Что присмирел  злодей?

Пример: идея новая,
С войны возить гробы,
Кленовые, сосновые.
Как  с дождичком грибы.

Вот, губит рвач Америку,
Хапугам,  где предел?
Под кладбища пусть меряют
В своей земле надел.

Нет в бизнесе у них удил,
Они не тормозят.
Украл, ограбил ли, убил...
Добыл - и тем пузат.

Сравнила всё Васильевна
И вывела ответ:
Кто жёг, казнил, насиловал...
Тем и прощенья нет.

Но, немцы, всё же, прибыли:
Про Фрица разузнать,
Просили место гибели,
Кто знает, показать...

С неделю  от  Васильевны
Они ответа ждут.
И каждый день «посыльные»
«Уламывают» «Жгут».

Мол, связь международная,
Не с прошлым, а сейчас.
И дело благородное
И с пользою для нас.

Суха, неразговорчива,
Спокойна, холодна,
Васильевна разборчиво
Ведёт  визит одна.

В музее всё «не липово»,
И этот фрицев род,
На снимки глядя, всхлипывал,
Шепча: «майн гот, майн гот».

Пожары, казни, «подвиги»
Где местный фюрер  -  Фриц.
И каждый снимок - подлинник,
С отчётливостью лиц.

А там, где  смерть нежданную
Фриц принял у куста,
Земля, где труп дованивал,
Бугрилась без креста.

С «майн готом» немцы  «съехали»
Набрав земли кисет,
И день их с чёрной вехою,
Лёг в памяти кассет.

Не к пользе для Васильевны,
Весь траур этих встреч.
За упокой насильников
Она не ставит свеч.

Но каждый раз Всевышнего
За то благодарит,
Что от неё, всё выслушав,
Возможно,  жизнь продлит.

Которая приветливей,
К ней  в буднях, что ни день,
А врач курорт советовал
На несколько недель.

Васильевна торжественно
В  «собесный» рай влилась,
Конечно же «Божественна»
«Жгуту»  такая власть.

В годах: седые, лысые,
Старушки, старики...
Кто б с них болезни «слизывал»,
Каким властям  с руки?

Но, вот она, наглядная,
Своя,  родная  власть,
И вовсе не парадная,
Им не жалеет ласк.

Глагол «оздоровление»,
Широк диапазон.
Тревожит и давление
И неспокойный сон.

В нём, эфемерном  кружеве,
Событий, дел, боёв,
Все молоды, с оружием,
И... чуточку  любовь.

След стариковский к финишу
По сроку - Божий шифр.
Почувствовав, что «выношен»,
Что можешь - доверши.

Вот, и сидят за столиком:
Три бабки  и старик.
Вся жизнь их  -  истории
Достойные для книг.

Васильевна знакомится,
И чувствует она,
Как больно слово колется.
Для них, для всех: «война».

Старик «седобородостью»
Под девяносто лет,
Но восхищает бодростью,
И, видно, был атлет.

На кисти якорь верповый,
Причёскою лохмат,
Прокуренный, проветренный,
Речного дела  брат.

День в день и закольцована
Цепочка их бесед
И память «расцелована»,
Что вывела на след.

«Пожары и карателей,
Латышский батальон»...
Всё вспоминал старательно
Бывалый плотогон..

С курорта вместе, под руку:
Невеста и жених...
Есть место в жизни подвигу,
Что делят на двоих.

Потомок, встретив, поклонись,
Тем людям пожилым.
И в помощи им  не  ленись,
Пока ещё,  живым...