Дражайший читатель! Я, возможно, несколько самонадеян, но, полагаю, тебя заинтересует сам заголовок: а что это за зверь такой – «Арбатский Телеграф»? Вроде бы в министерстве связи такое подразделение не прописано? Ладно, возьму на себя функцию министра просвещения.
Я не знаю, читатель, москвич ты или просто по каким-то делам бывал в нашей столице(которую в провинции так модно крыть матом) – но на Арбате ты явно бывал. В восемьдесят шестом году прошлого столетия сия древняя улица стала центром всемирной неформальщины, отодвинув на задний план аж-даже гамбургский Рипербан. За истекшие 32 года Арбат пережил много всякой всячины: и очередной всплеск хиппизма и панкизма, и наезды гопников, и шествия кришнаитов, и лучезарные улыбки байкеров, и конвульсивные попытки властей всё это запретить… Однако кишка тонка: Арбат хоть и изрядно поистрепался, а всё же выжил.
Это была присказка. А вот и сказка… а точнее – быль об арбатском телеграфе.
В Америке в своё время была пословица: когда на Уолл-Стрите чихнут, на всех мировых биржах заболевают гриппом. В отношении Арбата я сей прикол слегка переиначил: если на метро «Арбатская» кто-то пёрнет, то у метро «Смоленская» разносятся панические слухи об эпидемии дизентерии.
Знакомы ли тебе, дружище читатель, те душещипательные чувства, которые объемлют твою душу, когда тебе с абсолютно серьёзной миной сообщают о том, что ты умер? Лично меня на Арбате хоронили раз пять. С тех пор у меня выработалось философски-пренебрежительное отношение к заезженному латинскому афоризму « Memento mori»: хрена ли мне помнить о смерти, когда я с подачи арбатского телеграфа уже пять раз побывал в Аиде?
Одно время тусовался на Арбате такой пацанчик по погоняле Оленёнок. Он был знаменит только одним: благодаря его непостижимому обаянию его во всех компашках поили водкой по потребности( а потребности были нешуточные). И вот как-то раз перед апрельской Пасхой скорбной волной взметнулась весть: погиб Оленёнок, рухнул по пьянке под поезд метро! Ну я, как положено, поскорбел вместе с остальными, шлёпнул стакан за упокой оленьей души… а в моей-то душеньке чой-то шевелилось смутное сомненье: знаем мы этот арбатский СNN! Я как в воду глядел: где-то через день иду-шагаю по Арбату, а навстречу мне синусоидальной походкой шествует важно в спокойствии чинном… угадал, читатель: тот самый Оленёнок… а глаза так и вопиют: «Дай догнаться!» Я этак пафосно рушусь пред ним на колени, ору на весь Арбат: «Олень воскресе!» - ну и, ясная поляна, тащу его в лабаз.
Прихожу однажды с южной трассы(люблю ходить автостопом). В развесёлом настроении подхожу к Стене Цоя, вижу там знакомых панков, хочу им крепенькой налить… да что-то вижу – какие-то недружелюбные у них взгляды. «Эй, - говорю, - а чего это рожи такие кислые? Чем это я вас огорчил?» Один, помявшись, изрекает: «Да вот, Кайф, ходят о тебе слухи, что ты на трассах ментам сдаёшь пиплов, которые с собой траву носят». Я не выдержал, психанул: «Кому поверили, суки? Ладно, хотел вас угостить, так вот теперь выпью с вашим кумиром – он-то поумнее вас был!» Достаю из рюкзака жбан водки, разбиваю его о стену: «Ну, Вить, мир тебе в тех краях!» Всеобщее охренение. «Ну что, - говорю, - мозги на место встали? А вот этот пузырь – (достаю следующий) – я выпью с тем, кто не верит этому грёбаному телеграфу. А кто ещё раз меня заверстает в мусорские стукачи – тому я этот баттл засуну в жопу дном вперёд!»
Есть у меня на Арбате двое старых знакомых – москвич Миша Героин (или проще - Герыч) и новосибирский Лёха Облом. И вот, мы как-то собираемся на троих после утомительного рабочего дня (кто тут будет вякать, что работа стритового лабуха - так себе, развлекуха для алкашей, вот тот пусть и идёт канавы копать!) и Герыч выдаёт: «Кайф и Облом – в одной тусе? Значит, Герыч погнал в «Открытку», скидывайтесь! (Для непосвящённых: «Открытка» - магазин, где в 80-90-е годы вся арбатская военно-морская кавалерия заправлялась топливом). Итак, снаряжаем мы Мишку в лабаз. Через пару минут подъезжает ментовская «машинка». Вываливаются два сержанта: «Так-так, стало быть, Кайф и Облом? А где Героин?» Я с видом оскорблённого достоинства: «Я не понимаю, о чём вы говорите, товарищи милиционеры, но если вам нужны наши документы, так извольте воззриться: я Вячеслав Ноздрин, мой друг – Алексей Коробченков, а о каком героине вы извольте толковать – нам совершенно непонятно». Мусора со сконфуженным видом плюхаются в тачку, отъезжают. Я не удержался, возгласил им вслед:
- Вообще-то Арбат –улица пешеходная, А НЕ МЕНТОЕЗДНАЯ!!!
Не буду тебя переутомлять, читатель – ибо если я начну чесать все свои арбатские истории, то долго же тебе придётся их читать! Ладно, расскажу ещё одну.
Стою, играю со своим приятелем Лексом. Моя гитара более или менее свеженькая. У Лекса с треском дребезжат четыре ещё не порванных струны… Ну, как тут не вспомнишь песенку 43-го года рождения: «на честном слове и на одном крыле»? Подваливает к нам хмельная компания: двое вальяжных мужичков и столь же развесёлые их подруги. Одна барышня что-то шепчет на ухо своему парню, тот подходит к Лексу:
«Слышь, братан, вот тебе пятихатка, дай нам на пару песенок гитару, мы сейчас заглянем вот сюда в кабак, малёк побренчим и вернём тебе её в целости и сохранности».
Я кивнул Лексу. Он согласился. Мы подходим к памятнику Окуджаве, ждём. Минут через 15 открывается дверь ресторана, оттуда вываливается вышеупомянутая четвёрка. Заказчик: «Слушай, друже, мой красаве что-то жутко приглянулась твоя гитарка. За сколько отдашь?»
Лекс: «Вообще-то эта гитарка мне дорога как память»…
Подходит барышня: «А за 300 баксов?»
Лекс сглатывает слюну. Подходит заказчик, суёт ему в карман 3 зелёных бумажки.
Лекс( с трудом переводя дух):
- Кайф, что это было?
Заказчик:
- Парень, это была очень выгодная сделка. Благодари мою подругу за её капризы!
Ну, как ты понимаешь, читатель, на следующий день мы с Лексом поехали покупать ему новый инструмент(новую гитару мы назвали Мартой – у нас вообще традиция давать гитарам собственные имена). А уж как обмыли-то!..
На сём я пока закончу. Если у тебя, любезный читатель, есть что к сему добавить – я тебя с удовольствием выслушаю…ну, не делать же мне опять очередной арбатский роман, да ещё и в одиночку!