"В чернильнице одно лишь дно,"
быстротечность дней, впитала желтая бумага.
И птичий хор умолк давно,
весною воспрянет вновь голосистая ватага.
Перламутровые крылья мотылька
и стрекоза с грацией балетной примы,
канкан станцуют в облаках-
на сцене театра весенней пантомимы.
И шелест шелка мотылька,
расплавленного в вечерней неге,
поймает на вздохе тихая река-
в солнечно-песочном беге.
А, пока, упал последний осени листок,
теплом скупым, прошитый нервно.
Струной гитарной, давит осень на висок,
с хандрой в гости просится наверно.
А запах лета в пряном чае
с акаций белой и июльской липы,
души коснется, вечером туманным
и дождь утихнет, убавит свои всхлипы.