Надвигался декабрь. Ждал народ кутерьмы!
А ноябрь, как несмелый любовник,
Всё топтался в снегу на пороге зимы...
Рдел, скукожась, последний шиповник.
Постепенно морозу сдавались пруды.
Зеркалами блистали протоки
И седой небосвод – из остывшей воды –
Подпирали кинжалы осоки.
Облака придавили фронтальным свинцом
Купола колоколен с набегу
И хозяин-мужик, осенившись крестом,
На полозья поставил телегу.
Контрастируя с фоном, берёзовый лист –
Желтизною своей упиваясь –
На ветру одиноко отплясывал твист!
Веселясь?.. Или так согреваясь?!
Причитали вороны, зловещей смолой
Выделяясь на "бело-стерильном".
Воробьи подрались из-за корки сухой
Дерзко, шумно... но всё же не сильно.
Лис-охотник чертил искромётный зигзаг
Рыже-огненно-хищным пунктиром!
Не успевший сменить свою шубу русак
От него улепётывал с миром.
Дети Снежную Бабу ваяли гурьбой:
Нос-морковка, ведро – «от Кардена»!..
Та глядела на мир угольками-слюдой
И подтаивала откровенно.
Обещали синоптики жаркий сезон
Где-то в зоне экваториальной.
А в России медведи ударились в сон –
Залегли до недели пасхальной.
Надвигался декабрь. Ждал народ кутерьмы!
А ноябрь, как несмелый любовник,
Всё топтался в снегу на пороге зимы...
И синицы клевали шиповник.
© Сергей Светланин