Снова ожил под похмельем.
Надо жить.
Хочешь быть моим бременем?
Конечно же.
Как заставить весь мир исчезнуть?
Вскрыв вены.
Пробудить в себе божественное?
Быть пеплом.
Обними меня, смахнув пыль с моих глаз,
хочу улететь, как черный гелевый шар,
в розовые облака где нет тараканов,
где есть любовница солнце и красавица луна.
ХОЧЕШЬ ПОСМОТРЕТЬ ****Ь КТО Я?
СРАВНИТЬ С СОБОЙ И СПАТЬ СПОКОЙНО, А?
ЧТО ТЕБЯ НЕ ЖДЕТ НЕСЧАСТЬЕ ДОМА?!
ТЕБЯ НЕ ЖДЕТ ПОТЕРИ КИПОЙ ХВОРОСТА?
Смотрю на вас как на бога агностиком,
мое mori - освобождение, ваше - memento,
накликал астероиды, сломавшие мой дом,
водил себя по гвоздям, несу черный крест
из социальных проблем, вопросов бытовых -
быть частью всех или же быть в себе,
как герои Пак Чхак-Ука ненавидеть и идти
или отпустить голубкой в бесконечный ливень.
Дождь не длится вечно, как и город людей,
он развалится бабочками или ядерным пеплом,
а я стану частью небес или просто исчезну
как и все - старик Фура не даст ответ.
Шлепаю стройно ротой солдат, не дать, не взять,
змейкой в Нокиа жру квадраты, избегая плах,
нарываясь на камни осуждений - ты странный.
В зеркале вижу искаженное лицо - доппельгангер.
Тело тюрьма, разум душит раком в альвеолах,
ночь холодна, но я более холодный,
храмовником ставлю себе незыблемые догмы,
рамы в окнах тают золой немоты с моего поля,
и вроде устал от всего, нету спокойствия,
кости встали в горле, тень порока там,
где я пишу свою боль в четырех стенах,
для черта, бога, покорных трамве плеяд.
Таю под горелкой кухонь, жажды барыша,
с готовностью готовясь, еще не Well Done,
пальцы струной сутулясь режут смысл маслом.
Где смысл? Как жить вред не принося?
Убей меня.
Убей меня.
Убей меня.
Убей меня.