Потомки Георгия Никитича Добренко.
Назар (продолжение).
В 1941 году грянула война. Назар, как руководитель в сельском хозяйстве, по брони мог оставаться дома, но он одним из первых ушёл добровольцем на фронт. Беда есть беда и он считал своим долгом защитить Родину. Был сапёром, участвовал в Сталинградской битве, где полегло около 2,5 млн. солдат. Минировал со своей ротой, поля в тылу врага во время отступления. Награждён Орденом Славы III степени. Войну закончил в звании - старшина.
Уже в мирное время дети часто спрашивали отца:
- Расскажи нам как ты воевал!? - Но он никогда не рассказывал, а только повторял:
- Лучше вам, дети, об этом кошмаре не знать...
Солдатом Назар тоже был настоящим. Он считал, что остался в живых за счёт подготовки в юности, умении выжить в любых условиях, там, где другой не может. Однажды к Добренко из Ленинграда (Санкт-Петербург) приехал фронтовой друг Назара Кубрицкий. Они сидели во дворе около колодца для сбора дождевой воды. На крышке сруба был огромный, разрезанный на дольки арбуз. Наслаждаясь вкусом и ароматом этой большой спелой ягоды, вспоминали о былом. И вдруг Кубрицкий спросил у младшего сына Назара Сергея:
- Хочешь я расскажу тебе как мы с отцом воевали?
- Хочу,- ответил мальчик и открыл рот...
- Мы с твоим отцом смотрим, сколько видно до горизонта, и в одну и в другую сторону лежат убитые. Никто их не собирает, не хоронит. А я ему говорю, что может быть мы одни здесь остались живые и кроме нас никого нет? И у нас ничего нет. Ночью собираем у убитых шмайсеры (немецкий пистолет-пулемёт МР-40) и ППШа (пистолет-пулемёт Шпагина), патроны. Есть тоже нечего. Нашли рюкзак с галетами. Вода в реке за спиной, пей сколько хочешь и отступать некуда. Ждём. Утром атаки одна за другой. Противник идёт толпой, пьяные, с песней и губной гармошкой. Всё время одиночными стреляют в убитых. Это своего рода психическая атака, они не знают, что нас здесь мало. А когда увидят нас, начинают кричать:"Die Toten standen aut!" - (мёртвые встали!) и убегают. Спотыкаются через трупы, падают. Тогда мы идём в атаку. У нас у каждого по несколько автоматов, потому что перезаряжать нет времени. Однажды противник всё же загнал нас в реку. В воде теплее, там плюсовая температура, а на воздухе минус, но греться некогда, ситуация изменилась и надо наступать. Бежим, вокруг шеи лёд, одежда сковала, голову не повернёшь.
- Дядя, а вы наверное после этого болели? - спросил Серёжа.
- Нет, ответил он, - даже насморка не было. Война, некогда болеть!
Был ещё такой случай. Во время обстрела все находились в блиндаже (укрытие, землянка сверху которой были брёвна засыпанные землёй). И вдруг во входной проём залетела мина и остановилась в средине блиндажа. Все молодые солдаты отвернулись к стене, как будто это могло их спасти. Назар не растерялся, схватил мину и выбросил за бруствер (земляной вал). Сразу раздался взрыв, пламя обожгло лицо, потерял сознание, контузия, частично засыпало землёй. Когда после боя проходили санитары, то всех убитых закапывали в воронки оставшиеся после взрыва. Нашли Назара и доставили в госпиталь.
В 1947 году, когда Назар вернулся домой, раненный и контуженный, сбежалась вся улица Набережная, на которой был его дом. Все спрашивали за своих родственников, как будто он всех видел на войне, во всех войсках. Дома Назар не пробыл даже несколько дней. Видит, что всё уничтожила война. Элеватор разрушен, зерно расплылось, сгорело и превратилось уголь. Железнодорожный вокзал сгорел дотла, всё разбито. Чем станицу восстанавливать?
- Наверное буду строить кирпичный завод, - сказал Назар жене Марии.
- С чего же ты будешь его строить? Ничего нет... - заохала она у плиты.
- Буду строить за счёт оккупантов, - и Мария проводила мужа за порог недоумённым взглядом.
Назар со своим боевым товарищем-водителем сели на попутный поезд, вернее разместились на площадке вагона-цистерны и поехали под Ростов. Там после войны осталось целое поле подбитой и искарёженной техники. Отыскали три "Опель блиц "Opel Blitz" (Blitz-нем. молния). Эти трёхтонные немецкие грузовики выпускавшиеся с 1915 года были самыми массовыми в период ВОВ. Их называли рабочей лошадкой, или ишаком Вермахта. Были найдены машины, которые бросили на поле боя в хорошем состоянии. Назар с другом сделали из этих машин тандем. Водитель был один, а машины три. Поэтому их соединили таким образом, передние колёса каждой последующей машины ставили в кузов предыдущей и закрепляли. Так добротный транспорт был доставлен в станицу Тбилисскую. Присмотрели место и началось строительство кирпичного завода. Это, конечно, громко сказано - завод. Сделали небольшие сараи для сушки кирпича-сырца, а примитивные печи для обжига поставили на улице, под навесом. Глину возили на машинах, замешивали лошадьми, или вручную. Измотанные войной и оккупацией женщины своими слабыми кулачками набивали глину в станки (деревянная объёмная рамка). Когда станок был заполнен, его поднимали и на земле оставались четыре сырых кирпича. Они затвердевали и досушивались в сараях путём интенсивного проветривания. Печи для обжига топили камышом и хворостом. Сначала не все получалось, но затем процесс был отработан до тонкости и дело наладилось. Делать кирпичи приходили люди со всей станицы, каждому хотелось поучаствовать в этом важном и нужном деле. Производство расширялось и слух о заводе дошёл до Краснодара. Запросили большую партию кирпича на стратегические нужды в краевой центр. Завод начал давать прибыль. Рано утром, когда было ещё темно, Назар будил своего сына Сергея и спрашивал:
- Ну что, идём на работу? - Он так же задорно отвечал:
- Идём! - Садились на бедарку ( одноконная, двухколесная, безрессорная, двухместная повозка) и поехали. Сергею нравилось наблюдать за тем, как отец работает, как говорит с людьми, как отдаёт распоряжения, относится к просьбам и выслушивает каждого, кто обращается к нему за помощью.
Со временем Назар стал курировать все значимые места в станице. Начал восстанавливаться маслозавод. На кустарном уровне образовался консервный. Солили в бочках огурцы, помидоры, квасили капусту. Назар руководил всей пищевой промышленностью станицы. Послевоенная жизнь восстанавливалась. Он всегда был, как говориться, на передовой там, где трудно, был лидер во всех делах и начинаниях. Пользовался уважением и был в почете у всех слоёв населения. Пройдя через эту военную мясорубку, этот ад, этот жернов, Назар не стал жестоким, а был простым и добрым. Не было людей, которые бы на него обижались, потому что он по справедливости решал все вопросы. И всегда и во всем соответствовал своей фамилии Добренко.
Зимой 1987 года Назар Георгиевич прогуливался около своего дома, поскользнувшись, упал. Ударился виском и, не приходя в сознание, умер на месте. Ему было 85 лет. Его жена Добренко Мария Георгиевна так же в глубокой старости при падении сломала тазобедренный сустав. Ходить не могла, лежала несколько лет. Умерла в 90 лет. Во время болезни за ней ухаживала младшая дочь Оля.
Родство Назара
Сын - Добренко Владимир Назарович 1935 г.р. Его жена Добренко Нина Васильевна. Дочь Елена Владимировна, её муж Александр и дети Николай, Юра, Нина.
Сын - Добренко Сергей Назарович 1940г.р. Работал начальником Тбилисской автоколонны. Его жена Добренко Мария Григорьевна 1960 г.р. Работала ветеринарным врачом в клинике по лечению животных. Умерла после пяти лет совместной жизни от тяжёлой болезни. Бездетны.
Дочь Ольга 1948г.р. Замуж не выходила, умерла в 1999г.