В грязи от шеи до колен
и с влагой на седых висках
мысль превращаю в инструмент
в тобою проклятых руках,
пока сгоревший континент
пытаюсь заключить в слова:
мой дух - немой абориген,
а жизнь моя - заклятый враг.
Сей утомительный исход
вокруг всё превращает в прах,
отправив стадо в хоровод
вокруг потухшего костра,
а утром всё наборот -
густым чернилом на листах
моря пересекаю вброд
с застывшей пеной на устах.
Я перепутал мир с войной
и западом назвал восток,
себя отвёл я на забой,
нажал на спусковой крючок,
вступил в борьбу с самим собой
и победил, но жить не смог:
ушёл, осмеянный толпой,
плашмя упав на потолок.