Хрустит снежок, подтаявший слегка,
но на деревьях не проснулись почки,
и не проснулась подо льдом река.
Воспоминанья по воздушной почте.
К чему они? Мне письма не нужны,
звонки...И те пусть больше не тревожат.
Дамасской острой стали нож - в ножны!
А вот сама на острый нож похожа.
Меня не тронешь - я смирней овцы.
Подумала: "Ах, бедная овечка!
Мосты сожгла, и в воду все концы?!"
Стою нетронутой церковной свечкой.
Но!.. Если беззащитный фитилёк
затлеет от руки неосторожной,
Ты пожалеешь, что из тьмы извлёк
тот пламени язык тревожный.
Тогда, спружинившись, кинжала сталь,-
вся необузданность моей натуры,-
на размягчённом воске вновь, как встарь,
рисует, вроде шахматных, фигуры.
Не офицеров и не королей -
две разных пешки в пропылённой роте.
Да, мы плебейских, мешаных кровей,
Ты - из метисов, я - креолка, вроде...
Слепая необузданная страсть
хоть запылает, - ей не потакаю:
Чужое красть, завидовать - не в масть.
Скрип снега!..Ах!!! - И уши затыкаю.
Летите мимо с ветром, как пришли!
Мечты, воспоминания - пустое!
Молю: "Господь! Спокойствия пошли:
Оно всего,- что раньше было, - стоит!