Не кричу, – шепчу, связки сорваны.
У окна торчу, как пришитая.
В голове волчком мысли сорные
и стихи между ними – шизою.
Я-то знаю, старость, ты страшная.
Нет тебя страшней ничего.
Всё телесное станет не важное,–
важнее всего:
тело вечно вопит, главенствует,
ночь от ночи, день ото дня.
Ничего-то сладкого женского
не останется у меня.
И пора бы молчать да каяться,
и пора бы всех разогнать,
кто привычно мне врёт – "красавица".
И себе перестать бы врать.
А душе остаётся дело:
не сдаваться тупой судьбе,
прилепиться чтоб телом к телу,
из ребра чтоб ребром – к тебе.
И пока ещё есть в запасе
грешной сладости на пятак,
на последний рейс не опаздывай,
как дурак.
Сколько снега налипло лунного
на капоты чёрных машин...
У влюблённого и безумного
Бог один.