Стареет осень, и зябнут кисти.
Дрожащим пальцам стопы не рад,
ни «partum hominem»*, ни филистер,
ни джинн из дворницкой "чистим-блистим".
Накрыл тропу краснокожих листьев
бродяжка снег - бледнолицый брат.
Пытаясь ёрничать, чуешь кожей
под снежурой островок тепла,
молчит гитара, и ты – заложник
колючек-мыслей неосторожных,
и балалайка заплакать может
по тем, которых не сберегла.
И где то лето, что звал индейским
Орфей из юности - Джо Дассен,
чтоб в сердце - вспышка, и пламя с треском?
По-детски всхлипнешь: "Уплыло", дескать,
Отбреет время-судья третейский:
"Прими, голубушка, седуксен!"
А мне - сегодняшней также любы
Нескучный берег, солёный бриз,
имбирным пряником пахнут губы,
и мы индейцами мумба-юмба
и голопопо и голопупо,
парносердечно ныряем ввысь.
Мой сладкий трепет, молочный морок,
смотри, о кисти не обожгись,
скажи, неужто тебе не дорог
ни этот заиндевевший город
в калёных ниточках разговоров,
ни дикой норки упрямый норов,
ни то, о чём умолчал Детгиз.
Какой горячей бывает кисть…
20.11.2018
«partum hominem»* - человек творческий