21 июля 1999 года
Эпиграф из Виталия Х. «Не дует в ус наш весёлый мудрый Зус»
Уезжаю я в Италью—
обхватить Её за талью.
Поручаю джоб Виталью,
проучить хочу каналью.
Что-то кину на Илью
и с ним денег накую.
(Ус я сбрил, в него не дую—
и ильюю, и мухлюю...)
А тебя прошу, Cвировский:
«Пни тючок мой по-московски!
Чтоб проклятый аппарат
наконец попал в наш град.
Пусть маман на нём трезвонит,
Ривка про развод долдонит
и малютка Кейкочка́
поваляет дурачка.»
Кто же из сплетённых тел
педофилить захотел?
Мы за прочный адюльтер,
как бывало в УCэСэР.
В Скоморохах, в Тульчине
улыбалось счастье мне.
Наше время убежит,
ведь конечен Вечный Жид.
Мыкать будет меньше ста—
замыкаются уста...
Цфат не наш и мiръ не наш,
выпадает карандаш.
Опустели цанги, чёрт!
Стёрся грифель рифм и од.
Наша череда декад
по дороге в рай, где ад.
&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&
Двадцать лет спустя по новой
Поезда-то Трениталия
побегут не для Виталия.
А экспрессы ИнтерСити
понесутся не для Мити.
Но для пенса Василиска
будет рдеть сарделек миска.
А для Мишки Книгочея
есть подтяжки и ливрея.
Для богатого Илюхи
и барухи, и присухи.
А великий Анатоль
постепенно входит в ноль.
От бывшей супруги-татарки
посылки свинины для Гарьки.
Для Макса—вся скорбь параллакса.
А Зюне—все знания! Втуне.
А Кейке—фильм-драмы-ремейки.
А дочке—спокойные ночки.
А внучке—мои закорючки.