Игорь МЕЙДЕН
Вести сегодня 8 сентября 2004
Феликса Каца в нашем городе знают в основном как поэта.
Но стихосложением он не ограничивается. Еще в 1968 году Феликс Моисеевич был сотрудником "Советской молодежи", а лет пятнадцать назад занялся интересным делом — начал изучать историю нашей страны через ее улицы и мемориальные доски на домах, а также стал очень внимательно читать телефонные справочники.
Теперь в Московском культурно–деловом центре по инициативе посольства России в Латвии ему, возможно, посвятят вечер. Почему Феликсу Кацу уделяют такое пристальное внимание? Сейчас узнаете.
Увы, но Райниса в Риге не уважают
У Феликса Каца уже в юности была страсть к систематизации, и вот постепенно дело дошло до подробнейшей картотеки нашего города.
— Все мои картотеки появились по–разному. Вот картотека мемориальных досок Риги началась так. По просьбе ныне покойной вдовы профессора политеха Вениамина Фабриканта я, очень заинтересовавшись литературным наследием этого человека, решил выпустить его книги. Нашел деньги и издал роман в стихах "Федор Соев", а потом 250 сохранившихся стихотворений и, наконец, его работу "Второе начало". На стене РТУ до сих пор висит памятная мраморная доска Вениамину Львовичу. И вот я задумался: что вообще для столицы значат мемориальные доски, хотя бы с исторической точки зрения? Однако сперва я должен был определить, а сколько же всего таких досок в Риге, — рассказывает исследователь городской истории.
Феликс Моисеевич отправился по разным организациям, отделениям Управления культуры и так далее. Наконец, ему предоставили около 90 адресов досок. Причем чиновники–то были уверены, что большинство из них сохранилось. И началось! Феликс Кац с женой два с половиной года ходили по Риге, топтали башмаками улицы.
— Ездить было нельзя, вдруг еще что–то пропустишь! А знаете, сколько улиц в Риге? 1565 (для сравнения: в Таллине — 1531, в Вильнюсе — 1413), и их протяженность — около 1100 км! БОльшую часть этого километража мы прошли. Понятно, на окраины отправляться не всегда имело смысл, однако мы с супругой перестраховывались. И вот я, используя исторические справочники, понял, ЧЕГО лишилась Рига. Ведь более 100 досок оказалось уничтожено! Об этом я написал вице–мэру Сергею Долгополову, но остался без ответа, — замечает собеседник.
Вскоре Феликс Кац нашел и тексты тех 100 досок, которые новые власти посбивали с домов в угаре Атмоды. Недавно Феликс Моисеевич передал в Московский культурно–деловой центр списки уничтоженных досок в честь героев Великой Отечественной войны. Там в отличие от рижских властей его работу оценили.
— Почему срывали таблички с именами героев войны — понятно. Однако доски убирали разные, и я до сих пор не могу понять, по какому принципу это делали. Зачем сняли памятную доску Василию Синайскому — профессору права, который, помимо работы в университете, занимался еще сбором и изучением латышского фольклора? Сорвали все упоминания, что где–то находились социал–демократические комитеты. А с улицы Лачплеша убрали доску, посвященную Бирзниеку–Упитису. Просто абсурд! Теперь же у власти в Риге соцдемы, однако они ничего не восстанавливают. Соцдемы, к слову, считают своим героем Райниса. Однако из 5 мемориальных досок поэту–демократу осталось всего 2. Почему надо было сбивать доску, гласящую, что Райнис учился в 1–й гимназии?
Вполне логично напрашивается вопрос: зачем сбили доску Судрабкалну с дома на улице Кр. Валдемара, 72? Благо еще не сорвали мемориальную доску Милде Брехмене–Штенгеле — золотому голосу Латвии. Она пела еще в 30–е годы, а потом и в 40–е, и в 50–е. Причем ее отовсюду выживали за прямоту. Певицу не любили при Улманисе, во время немецкой оккупации и во время советской власти. Хотя ей рукоплескали Сталин и Берия! В советские годы Брехмене–Штенгеле вообще посадили, но потом Берия узнал об этом и сказал: "Этот латышский соловей не должен сидеть в клетке!"
— Я считаю, вообще нельзя ничего уничтожать. Все должно оставаться на своих местах! Да и историю ведь не вычеркнешь так просто, придет же Кац и найдет списки, а потом опубликует их в книге. Я же полностью готов к выпуску уникальной книги!
Пионерская, Партизанская, Октябрьская и другие…
В процессе поиска мемориальных досок Феликс Моисеевич решил подробнее узнать и о собственно улицах (создал картотеку улиц республики — около 14 000 карточек!). И здесь нашлось много интересного. Феликс Кац предложил вашему автору просмотреть картотеку с подробнейшим списком названий улиц в 77 городах и 532 населенных пунктах страны.
Если смотреть на названия улиц, которые, бесспорно, характеризуют и государство в целом, то получается: Латвия — это республика школьников (улиц Сколас у нас больше всего — 153), садов (Дарзу — 132), лип (Лиепу — 128), гор (Кална — 127), малых улиц (Маза иела — 124), парков (Парку — 122), берез (Берзу — 107), солнечных берегов (Саулескрасту — 92), полей (Лауку — 85) и так далее.
Вы не поверите, в латвийской провинции, которая куда мудрее столицы, все еще есть улицы: 1 Мая (их 19), Ошкална (8), Октябрьская (7), 8 Марта (3) Гагарина (3), Мичурина (3), Анны Саксе (2), по одной — Советская, Чапаева, Циолковского. Осталась улица Героя социалистического труда, основателя колхоза "Лачплесис" Эдгара Каулиня, Генерал–майора Егошина, чекиста времен Феликса Эдмундовича Яна Буйкиса, Яна Фабрициуса, сохранились три улицы коммунистического поэта Линарда Лайцена, Эдуарда Вейденбаума, Леона Паэгле!
— И давайте наконец переименуем скандальную улицу Дудаева! Если нынешние власти хотят сохранить какую–то чеченскость, так пускай ее переименуют в улицу Махмуда Эсамбаева. Кстати, дума во времена Первой республики прислушивалась к мнению горожан и, если что, очень быстро меняла названия улиц. Вот не хотела одна фирма работать на улице Новых маленьких мертвецов (Яуна маза мирушо иела), и ее переименовали в Торгельскую, теперь — в Эвелес. А нынешние власти годами толкут воду в ступе, — говорит Феликс Моисеевич.
Ивановы выносливее Берзиньшей!
Есть у Феликса Каца и другая уникальная картотека, которая появилась после прочтения 7 интереснейших книг, охватывающих 35 лет нашей жизни, — телефонных справочников за 1971, 1980, 1993, 1997, 2000, 2001 и 2004 годы.
— Троица — Иванов, Сидоров, Петров — для Латвии не актуальна, у нас три самые популярные фамилии — Иванов, Берзиньш, Смирнов. Так, на данный момент в стране проживают 1696 Ивановых, 807 Берзиньшей и 760 Смирновых. Но прослеживается весьма интересная тенденция. Смотрите, что получается, — замечает Феликс Моисеевич и показывает другой лист с графиками. — В 71–м Ивановых насчитывалось 413, их пик был 97–м — появилось 1810, а теперь осталось 1696.
Ну эти еще могли уехать, а что же, простите, с Берзиньшами получается? Их теперь 807, а ведь в 2001 году было 905. Хиреют Берзиньши. Далее. Калниньшей в 2001–м было 827, а теперь 747. Озолиньшей в 2001–м — 714, сейчас 626. Причем тенденция к уменьшению прослеживается по каждой латышской фамилии! Соответственно — обращаюсь к парламенту! — проблему сохранения и увеличения латышскости не решить депортацией (на всех неугодных ведь все равно никаких екабсонсов не хватит) людей других национальностей, пора своими заняться, посоветовать им, что ли, постараться повысить демографический (хотя в первую очередь надо повысить социальный!) уровень… К слову: русские фамилии относительно стабильны, их число не сильно уменьшается и не иссякает, — отмечает Феликс Моисеевич. Между прочим, в Латвии живут тезки великих личностей: Леонида Андреева, Островского, Михаила Булгакова, Александра Грина, Ивана Крылова, Владимира Короленко, Владимира Ульянова, Евгения Шварца. Есть еще Блоки, Бунины, Пушкины, Лермонтовы, Куприны, Набоковы, Майковы, Писаревы, Герцены, Жуковские, Толстые, Вяземский, Гумилев, Сумароков, Чехов, Чаадаев, Цветаева, Пастернак…
— Посчитав все фамилии, можно сказать: людей нетитульной нации куда более 55 процентов. Значит, в Риге нечего выпрашивать свои права, надо просто требовать, а лучше приходить и брать, — рекомендует Феликс Кац. — Ведь эта земля по праву и исторически — наша, общая. Почитайте если не труды историков, так хотя бы телефонные справочники!