ТЁЗКА*
Мишка был совсем не толстый. Просто фамилия дурацкая. И угораздило же мамашу дать ему такую после рождения. Память о папашке ещё та… И забыл бы, да не дадут! Со всех сторон: и в школе, и на футболе, и на улице несётся: «толстый, толстяк, свин, жир-трест, сало…».
Вот и учился он плохо. Не потому что не хотел, а просто не хотелось. Да и зачем? Взрослая жизнь тоже рисовалась пацану не в радужных красках. «Пахать с утра до вечера за гроши, жить от получки до получки, бабу завести, жениться, родить сына и чтоб его также прессовали из-за фамилии? Не дождётесь!».
Так рассуждал двенадцатилетний пацан, сидя на сливе и сплёвывая косточки вниз. Скрипнула калитка – мать вернулась с работы домой, зашла в дом и через минуту уже звала его с крыльца: «Сынок, ты б хоть тарелку за собой помыл…».
Началось… Он слез с дерева и вошёл в дом. Мать грела борщ на электричке. Она работала санитаркой в районной больнице. «Тягала тряпку», как говорили соседи. Была ещё не старая, но загнанная какая-то, да и седина уже коснулась висков. В это лето она особенно сдала. Из районной больницы сделали госпиталь и ей приходилось работать больше, и не только мыть полы, но и перевязывать раненных, и ассистировать хирургу – рук не хватало. Денег не платили, но давали продукты.
После скудного ужина они набрали воды в пластмассовые баклажки, завернули хлеб в полотенце, снесли всё это в подвал и, вернувшись в дом, не раздеваясь, легли спать каждый на своей кровати. Ближе к одиннадцати ночи началась канонада. Не близко, но земля дрожала, а это не сулило спокойного сна, и мать с сыном безропотно спустились в подвал, где и просидели до рассвета, сидя на перевёрнутых ящиках, спина к спине, грея друг друга, подрёмывая иногда. Каждый думал о своём.
Говорено-переговорено за эти ночи было всё, что только можно. И про войну, и про больную бабку, что осталась за линией фронта, и про математичку, что выставила ему «неуд» и оставила «на осень». А будет ли она, эта осень, школа… И вообще, что теперь будет?
Заорал петух. Три часа. Но выходить было рано. Мать пожаловалась, что опухли ноги и он, уступил ей свой ящик, чтобы она немного прилегла. Укрыв мгновенно уснувшую, скрючившуюся маму двумя фуфайками, Мишка вышел из погреба. С востока небо чуть тронул рассвет, на северо-западе, как обычно, полыхало зарево пожарищ. Гул то утихал, то начинался с новой силой. Пацан пошёл в дом и включил телевизор. Когда был свет – можно было что-то посмотреть. Он «полистал» каналы – ничего путного, но тут наткнулся на канал «LifeNews». Шёл репортаж из Иловайска. Мишка знал, что там сейчас горячо, но его поразило не это…
На него с экрана смотрел раненный в голову военный, с наспех наложенной повязкой, который задиристо рассказывал, как они ведут бои с небольшой горсткой ополченцев за его родной город. Он был смугл, худ, с резким говором, с горящими глазами. Он не пригибался под выстрелами, поддерживал своих ребят, шутил с журналистом, иногда крепко и матерно, но был необыкновенно притягателен. Но поразило не это, а «бегущая строка» внизу экрана… На ней пацан прочёл свои имя и фамилию! Это был его полный тёзка! Такой смелый, такой крутой, что у Мишки даже встал ком в горле!
Хотелось бежать и рассказывать всем о своём счастье, но было только около четырёх часов утра. И бежать было некуда, и рассказать некому... Пацан выключил телевизор, рассеянно оглядел комнату, зачем-то подошёл к трюмо. Оглядел себя в зеркало как бы со стороны: невысокий, худой, но жилистый, голубоглазый и русоволосый мальчик совсем не походил на боевого командира, но тёзка-то ЕГО! Он бессмысленно побродил по дому, вышел на крыльцо. Ещё гремели выстрелы.
Дружок попытался было начать приветственно лаять, но Мишка махнул на него рукой: «Молчи, мол, мать спит!», – и ушёл в дом.
Хотелось сделать что-то хорошее, сам не зная почему, он схватил тряпку и вымыл пол. Хотя в доме давно уже не снимали обувь, а ходили так, потому что и спали в одежде, и выбегали в укрытие не собираясь. Расстелил половички, сиротливо свёрнутые в углу. Довольный собой поставил варить «мундирки», и пока картошка закипала сделал зарядку! И времени ещё у него осталось много для подвигов, но вот придумать что-то эпичное никак не мог, как тут взгляд его упал на книжную полку…
Когда мама вошла в комнату, то увидела сына, спящего в кресле. Она слила воду со сварившейся картошки, поцеловала Мишку в лоб и аккуратно высвободила из его рук учебник по алгебре.
21.11.2018. Донецк
*Михаил Толстых – позывной Гиви в честь деда,
воевавшего в годы ВОв, имевшего грузинские корни
(19.07.1980 г., Иловайск, Дон. обл., УССР, СССР – 8.02.2017 г., Макеевка, ДНР.
Военачальник ДНР, Герой ДНР (2015), полковник армии ДНР (сентябрь 2016).
Получил известность в ходе боёв за Иловайск.
Комбат «Сомали» (2014-2017).
Погиб в 36 лет в результате теракта.