Город горит бисерным побережьем,
Запер потоки, линии поломал.
Вместо тайги сплошь бурелом, валежник,
Стайки пустые, брошенные дома.
Вниз оползают красные терриконы:
Дом для термитов, панцирная гора.
Сушат просторы весенние ветрогоны.
Спрашиваешь :замёрзла? домой пора.
...Чем - же вы тут живёте, какие планы,
Кто не сорвался, видимо, тот привык...
Старыми болями ваши ржавеют раны
И как стигматами ими гордитесь вы.
Разве не жалко своих, что внезапно сгинут?
Встать бы вам всем и сдвинется пласт беды.
Бедность терпеть и гнуть на кого- то спину...
Им все равно не хватит угля, руды,
Им все равно не нужен ваш пот и слёзы
Только и знают последнее забирать.
Вы не противитесь чадный вдыхая воздух,
Разве вам здесь не холодно без костра?
Ты улыбаешься этим моим предлогам,
Гладишь прибрежный камень в кругах веков.
Ты отвечаешь: видишь, за дальним логом
Выпас покрылся розами огоньков.
Видишь, деревня около перевала,
Сморщилась словно, открытая всем ветрам.
Белые старцы дальнего Алатау
Щербами серыми лыбятся по утрам.
Ты говоришь : не знаю рассказов длинных,
Может быть я у сердца их приберёг...
Возле дворов, на шорские домовины,
Желтой пыльцой ложится цветущий мох.
Так мы глядим с высоты, где овсянка свищет,
Меж первоцветов еле видна тропа.
И наступая на брошенное кострище,
Траву сминая,ты
давишь весенний пал.