Глаз открыл, лежу в палате. Огляделся. Не тюрьма.
Посмотрел в окно там чудо, белым саваном зима.
Мне сказали «осень шутит, просто снег чуть-чуть прошел».
Я сказал «красиво очень, и вообще так хорошо!»
Я спросил «мы, где ребята, и сюда попали как?»
Мне сказали, «спал ты долго, думали, помрешь, чудак».
Я спросил у тех, кто рядом, «а какой сегодня год?»
Мне «две тысячи» сказали «восемнадцатый идет».
Мозг мой словно разорвался, сердце в пятках, пульс упал.
27 лет пролетело, «это что, я все проспал?
Помню август летом хмурым девяноста первый шел,
Горбачев всех перестроил и в обход нас всех повел.
Все продукты по талонам, по талонам все товары,
Что нужны нам ежедневно, вдоль по улицам базары.
Малый рэкет снует рядом, в виде пары пацанов,
Местных бабушек «налогом» обложили будь здоров.
Щипачи неподалеку, воровать им не впервой.
Ты держи карман руками, не ворочай головой!
Помню, Леню хоронили, уронили его гроб.
Да, ведь это было раньше, но когда потер я лоб.
А при Лене жили лучше. Все конечно были «За»
На собраниях различных рука вверх и в пол глаза.
Где пустырь, там всюду стройки, жизнь кипит, давайте план,
Всюду требуются люди, некогда давить диван.
Но пришла к нам перестройка, нет работы, правды нет,
Нечем заплатить народу ни за газ и ни за свет.
Помню, Михаил Раису брал с собой народ учить,
Как же нам без всякой водки, трезвыми на свете жить.
Говорил «коль нет работы, вы не опускайте рук.
Это временно, а вскоре нам воздастся всем и вдруг.
Будем жить, как сыр кататься по квартире на машине,
А еще продукты будем брать бесплатно в магазине.
Одеваться от Версаче, а работать, кто захочет.
Это будет», так сказали, «Михаил, мол, похлопочет»…
Помню очередь за водкой, вдоль дороги строй девиц,
Челноков с судьбой нелегкой, едущих из-за границ,
Много разного такого, в жизни новый разворот,
Кучку первых лиц готовых совершить переворот.
И при Горбачеве массы были «За» его реформы,
Думали, что перестроит, и потом изменят нормы.
Он добьется, он осилит и изменит жизни схему,
Или же вообще отменят карточную ту систему.
Что же было в эти годы, когда я спокойно спал?
Кто командовал парадом? Кто в тюрьму за что попал?
Где какие были стычки? Может коммунизм уже?
И что это за больница, на каком мы этаже?
Может быть, мне это снится? Ущипните руку мне!
Все, хорош! Не надо, больно! А в своем ли я уме?»
Мне сказали, курс сменился с тех же самых давних пор,
Что в стране все изменилось на капитализм упор,
Нет Советского Союза, в девяноста первом был
Он, когда еще заснул я, а теперь и след простыл.
«Ты забудь, что было раньше, привыкай по-новой жить,
Раз сумел одним мгновеньем это время проскочить.
А вот нам пришлось меняться, плыть и не всегда в воде,
Сколько судеб поломались, затерялись в пустоте.
Все республики Союза отделяться сразу стали,
Отношение к России они быстро поменяли,
Изменились отношенья от друзей и до врагов,
С ног на голову все встало, дело было «будь здоров».
Путин он у нас как Брежнев, долгожитель президент,
Он с 2000го года никому не конкурент.
Я проснулся на диване, а в квартире горит свет.
Громко так сказал «кто дома?», никого в квартире нет.
Толи вечер, толи утро не понятно день какой,
То-ли накануне выпил, то-ли стукнул головой.
Телевизор на всю громкость, Путин выступает сам.
Оба-на! А я ведь дома, и не верится глазам.
Путин снова про реформу пенсионную завел,
Вот чуть-чуть он подработал, послабления нашел,
Женщинам нашел смягченье, позаботился о них,
Пять всего лишь лет в прибавке, льготы за детей своих.
Сразу гордость за Россию, у меня зажгло в груди!
Мы не «эти», мы «другие» и у нас все впереди!
Как попрем мы все работать, пенсия нам ни к чему!
Путин, он добра стремиться дать народу своему!
Ну конечно не все сразу, он нам честно говорит,
Что чуть надо поднатужить, и Россия победит.
А из глаз его бежала честная на вид слеза,
Ничего не изменилось, все мы, как и прежде «ЗА»…