Автор:
Дорогие братья, сёстры,
Предлагаем вам рассказ:
Что для некоторых в жизни
Значит солнечный Кавказ.
Тут, друзья мои, не просто:
Солнце, горы и цветы.
Если глянуть чуть поглубже –
Сердце мрёт от красоты.
Красоты не гор, фонтанов,
А прекрасных юных дев,
Что жених, наш брат Панкратий,
Там однажды приглядел.
Наш Панкрат был парень бравый,
Всё старался делать сам,
Но без Бога разве можно
Совершиться чудесам?
Жизнь без Бога - прозябанье
Все периоды, века.
Без Него – одно страданье,
Мрак, могила и тоска.
Брат Панкрат узнал не сразу
Те пути, что Бог желал.
Жизнь по видению глаз он
Своевольно продолжал.
Привязался сердцем крепко
К юной девице одной, -
Потерял, увы, не кепку, -
Аппетит свой и покой.
Дни летели журавлями,
Постепенно брат хладел.
Обуреваемый мечтами,
Он не ждал такой удел,
Что случился в жизни брата.
За суетные дела
Не замедлила расплата -
Вышла замуж та сестра.
Впрочем, пусть он сам расскажет
Как без Бога трудно жить.
И в этом всем пример покажет
Как надо юность проводить.
Не Адаму доверяться,
Чтоб кипеть в его котле,
А на Бога полагаться
В пути жизни на земле.
Панкрат:
Да, друзья, от вас не скрою,
Хлебнул я в юности моей,
Тогда неверною тропою
Упорно шёл немало дней.
Расскажу всё по-порядку,
Чтобы вам было ясней,
От рожденья до пелёнок,
От детсада, от яслей.
Детство было – рай цветущий,
Без тревог и без забот.
Без борьбы, тоски гнетущей,
Изнурительных работ.
Дни отроческие тоже
Под крылом отца текли.
Отец и мать были моложе,
Варили, жарили, пекли.
Стирали, шили и латали,
С базара сетками несли,
Короче, нам всего хватало,
Пока у мамочки росли.
Но вот и юность на пороге -
Пора желаний и тревог.
В душе учения о Боге,
Что в детстве я воспринять мог.
Любовью сердце пламенеет,
Желаю всех обнять, простить,
Помочь физически и словом,
Спешу болящих посетить.
Но среди святых порывов
Не разглядел слепую страсть,
Что древо жизни подточило,
Взяла над духом моим власть.
Любовь в корыстное желанье
Переродилось в один миг,
А христианское собранье
Стало причиною свиданья,
И голос совести затих.
Я стал изгнанником из рая
Святых порывов и надежд:
И оказалась плоть нагая
В лохмотьях кожанных одежд.
А сердце плавится и тлеет,
И образ чудится во сне.
От тяжких дум мой ум мутнеет,
Всё к верху дном встаёт во мне.
Ложусь ли спать, смыкая вежды -
Она виденьем предо мной.
Встаю ли утром, вновь надежду
Лелею встретить идол свой.
Да, идол, идол воплощённый
Руководит моим умом.
Пред ним стою я преклонённый,
И смерть храню в себе самом.
Не Богу, ей отдал я сердце,
Она одна во мне жила,
Цветы мне в сердце потоптала,
В нём повернулась и ушла.
Ушла дарить другому счастье,
Улыбки, чувства и любовь,
А я остался без участья,
Как чёлн разбитый средь валов.
Сижу я у разбитого корыта,
На нет расслаблены чресла.
За что звезда моя сокрыта,
И я как в море без весла?
Забыт, осмеян, оскорблённый,
В душе – пустыня, жуткий зной,
В глазах слеза, хребет согбённый,
И тьма густая предо мной.
Хочу кричать – уста немеют,
Лишь издают тяжёлый стон.
Стопы и руки цепенеют,
Уж колокольный слышу звон.
Спасите, люди, погибаю
Я в этом пламенном бреду!
Но вдруг, слова я вспоминаю:
«Вернись Панкрат в Караганду!
Приди опять ты в лоно церкви,
Она есть мать больным сердцам.
И в ней найдёшь ты утешенье,
Покой и радость и бальзам!»
И я схватился, как за якорь,
За эти чудные слова.
И факел веры вспыхнул ярко,
И прояснилась голова.
Окрепли немощные крылья,
И путь далёкий мне открыт,
И я бегу «как лошадь в мыле»,
Земля летит из-под копыт.
И вот родные горизонты,
Степей раздолье, гладь и ширь,
Болота, пыль и терриконы, -
Воспряньте гусли и Псалтырь!
Исчезни тьма, ночные тени,
Зажгись восточная заря,
И распахните сердца двери,
Впустите Вечного Царя!!
Я понял жизнь: не человеку,
А Богу прежде поклонись,
Предай Ему свои желанья,
На Его волю положись.
Не угождай своему чреву,
Почти земное всё за прах,
И Он усмотрит дом и деву,
Успех во всех твоих делах.
Я так и сделал братья, сёстры,
Оставил солнечный Кавказ,
Из сердца вынул терний острый,
И слёзы высушил из глаз.
Перечеркнул былое горе
Священной верой во Христа,
В Нём утопил тоску, как в море,
Умылся кровью со креста.
И все вопросы жизни краткой
Теперь решаю не один.
Запретный плод, хоть он и сладкий,
Но он мне горек, как полынь.
Теперь, когда пора жениться,
Не верю я своим глазам,
И с тем, чтоб мне не ошибиться,
Я обращаюсь к Небесам.
И не пропорций равномерность,
Не стройность ног, не гибкий стан,
Я обожаю теперь верность,
Святую честность христиан.
И Бог мне дал сестру по сердцу,
Чтоб с нею путь земной пройти.
Да и везде Он помогает
Мне выход правильный найти.
Теперь я больше не страдаю -
Восполнил Бог мою нужду.
Но только часто вспоминаю:
«Вернись, Панкрат, в Караганду!»
Гордей:
Аминь! Панкрат, глаголешь верно!
Я тоже был в таком чаду,
Когда мне было очень скверно –
Вернулся я в Караганду.
Когда я странствовал по свету,
Всё думал: «Я найду хоть где».
Но убедился толку нету,
Всё счастье здесь, в Караганде!
Довольно я помыкал горя,
Ища её по городам,
Но не нашёл нигде покоя
И мой разнузданный «адам»...
О, кем я, брат, не увлекался?!
Кому я только не писал?!
Один, как евнух я остался
На той дороге что пуста.
Никто не хочет в колесницу
Со мною сесть, чтоб рядом быть.
Померкла яркая денница,
И унеслась былая прыть.
А были некогда Феклуши,
Агафьи, несколько Елен...
Ах, горе мне! Пробил баклуши,
Не преклонял своих колен.
И Богу с верой не молился,
Чтоб Он вопросы разрешал,
А потому и не женился -
Всю юность ездил да искал.
Не нахожу нигде покоя,
Бегу в Копай, на Кирзавод,
Теряю время золотое
Уже давно из года в год.
И все глядят немым укором
На всю распущенность мою.
И все клеймят меня позором,
А я играю да пою.
А был же я крещён и Духом,
Но не крещён ещё водой.
Всё разлетелось лёгким пухом,
Но кто ж придёт ко мне с уздой?
Кто вложит мне в уста удила,
Даст направление стопам,
Чтоб плоть моя туда ходила,
Где бы хотел Спаситель Сам.
Мешок развязанный и только, -
Я расточаю семена.
Ленивый раб, как будет горько –
И в этом лишь моя вина.
Завидно мне, Панкрат, признаюсь,
Господь послал тебе жену,
А я за многими гоняюсь,
Но не поймаю ни одну.
Всем опротивел я, не скрою,
Все знают ветреность мою,
Хоть и усердно глазки строю,
Хоть и играю и пою.
О нет, не это привлекает,
Не звук песней, не голос струн.
Судьбу мою усугубляет
Мой необузданный «скакун».
О плоть! Адамовское тело!
Как ты солишь мне на пути?!
До основанья портишь дело,
Ты не даёшь жену найти.
Твоим глазам я доверяюсь,
У них иду на поводу,
И всякой встречной увлекаюсь,
И прочь от Господа иду.
Который выручил Панкрата,
И все вопросы разрешил.
А я метаюсь как заклятый,
И без руля и без ветрил.
Но всё ж покаяться придётся,
И путь свой Господу вручить,
Не то, наверно, не придётся
Друзей компотом напоить.
А бобылём всю жизнь скитаться,
И у чужого огонька
Теплом приятным восхищаться -
Удел печальный бедняка.
Неужто мне не скажут «Горько»,
И не споют мне «Две руки?»
О, нет! Покаяться бы только,
И дать обет в волнах реки!
Гордей, Гордей! Как ты далёко
Зашёл искать свою судьбу!
Ты утопаешь в грязь глубоко,
И не ведёшь с собой борьбу.
Наум советовал вернуться, -
И вот я вновь в Караганде.
Как я желаю «окунуться!»
Пустите, братия, к воде!
Пустите, братья, к «Иордану!»
Проказу смою, буду чист.
Мне надоело быть за станом,
И слышать: ты, Гордей, нечист.
Я к сёстрам больше не поеду,
Не буду письма им писать,
Довольно мыкаться по свету
И людям души засорять!
Автор:
Вот так, друзья мои, бывает:
Немало горя тот хлебнёт,
Кто не на Бога уповает,
А своевольно жизнь ведёт.
С греховной плотью не воюет,
На всех он смотрит свысока,
А обличи – вознегодует,
И поливает с языка.
И на приманку злого света
Он с удовольствием идёт,
И Книгу Нового Завета
Он даже в руки не берёт.
А сатана того и хочет,
Чтоб юну душу обмануть,
А потом над ней хохочет,
Что столкнул на ложный путь.
Ведь, гласит Христа ученье,
(Кто не верит, пусть прочтёт)
Коль нет свыше откровенья -
Необуздан тот народ.
Он вопросы своей жизни
Все решает на абум.
Всё по той простой причине,
Что в Слове Божьем ни бум-бум.
Суетливый раб безделья,
Постоянно он в бегах.
А молится - раз в неделю
И то стоя на ногах.
Вдруг, стукнет в голову жениться,
И завертелась карусель:
Вот та пойдёт, та не годится -
Не заготовлена постель.
Не те характер и манеры,
Не та улыбка, цвет волос.
Вон та весёлая без меры,
А та – сидит, повесив нос.
И так полощет в мыслях грязных
Кого не стоит и ногтя.
О, сколько есть таких развязных,
Что всё им кажется пустяк!
Но очень много мук и горя
Они потом переживут,
Когда останутся в позоре,
И хорошо если поймут.
Я братьев всех предупреждаю:
Держите с Богом Живым связь.
Без Слова Божия блуждая,
На свою волю уповая,
Вы попадёте в ту же грязь.
Там, где Панкрат, Гордей купались
И окунулись с головой,
Да там пожалуй бы остались -
Да Бог их спас Своей рукой.
Точнее, вытащил Панкрата,
А за Гордея я молчу,
Хоть тоже жаль его, как брата,
Но я молчу, но я молчу!
Апрель 1973