"Удача сопутствует смелым" (Вергилий, "Энеида")
" ...жизнь не для тех, кто любит сны" ("Ария")
Желтеющая луна заглядывала в ночное окно, и шелест листьев, едва колышимых тёплым ветерком июльской ночи, доносился через открытые ставни.
Ускользающий сон ещё не отпустил воина до конца, и он словно открыл мир заново, увидел его таким, каким тот был – каким он видел его когда-то. Мир... Ночью он становился другим: когда оседала пыль суеты, в ночной тиши он снова был настоящим.
И воин был настоящим. Забытые было вера и смутное ожидание чего-то хорошего сами по себе разлились теплом по его венам и наполнили его изнутри. Казалось, вот-вот эти ощущения польются через край, но сон выветрился, как дух вина от свежего воздуха, и почти физическая тошнота от несбывшегося вернула его к реальности. Он окончательно проснулся.
Прогнав дурноту, воин встал из залатанного кресла и подошёл к окну, тихо звякнув пальцем по гарде своего начищенного клинка... Тишина таила скрытую жизнь. Листья снова затрепетали от ветра, и где-то в ночном городе залаял брехливый пёс. Хриплый окрик заставил его замолчать. Воин напряг лоб: в его детстве одного из королевских гвардейцев, того самого, за которым он пришёл, звали как-то по-собачьему, но…как?.. Ответ вертелся на языке, но никак не хотел срываться с него и лететь по ветру в сторону спящего города.
Постоялый двор находился на одной из столичных окраин, за городской стеной, но отсюда, с холма, затаившийся муравейник был хорошо виден в свете луны, серебрившей черепичные крыши и гавань. Ветер был южный, и городской смрад относило в другую сторону.
Спустя 8 долгих лет воин с интересом разглядывал город и видел то, чего раньше не замечал. Благодаря годам мира даже сейчас, в ночи, было заметно, что вдали от Королевских Ворот и Имперского Тракта стена, окружавшая город, кое-где осыпалась. С её наружной стороны, также вдали от Тракта, вдоль которого тянулись зеленеющие виноградники, город окружало кольцо крестьянских лачуг. Убогие хибары как будто взяли блистающую, словно начищенную, булькающую и источающую запах куриного бульона кастрюлю, столицу в осаду. Впрочем, и с внутренней стороны стены дома были не лучше: старые, гнилые и покосившиеся. Ютились там люди домам под стать - всяческий сброд, крестьяне, бедняки и попрошайки. Дальше шли армейские кварталы и кварталы ветеранов, за которыми тянулись улицы мастеровых и служилых людей, рынки и лавки. В центре города дома были каменные, и люди там жили богатые - банкиры, грабившие народ, работорговцы, продающие его, торговцы короля и хозяева оружейных кузниц, многочисленных мастерских и полей...
И вон там, там, на холме у гавани, высилась громада Королевского Замка. Отгородившись от собственного города каменной стеной, ощетинившись бойницами, казавшийся в детстве солнечным и величественным, сейчас замок мрачно громоздился там, на возвышении. В тени туч даже в эту лунную ночь он угрожающе нависал над округой и словно придавливал её своей массой. «Как я мог любить это место?»
В детстве воин мечтал жить там и лазил по внешним стенам и крышам замка. Он любил взгромоздиться на какую-нибудь уродливую гаргулью (в городе даже ходили слухи о каком-то горбатом карлике, жившем в подвале замка, с которого якобы и слепили чудищ) и, болтая ногами,
представлять, что он - король, заботящийся о народе и любимый людьми. Король был стар, и правили его регенты, которые не делали ничего для народа - но многое для себя. Обычные люди не знали этого, а если и знали, то им было всё равно: они хотели жить в ухоженных чистых домах, хорошо есть - и только. Им было наплевать на дворцовые интриги, поэтому они винили короля.
Маленький воин хотел стать таким королём, которого все любили; он думал, сделай он всё правильно, и тогда бы всё было хорошо. Он казнил бы злодеев, назначил бы на высокие посты знающих людей, и народ был бы доволен. Он жил бы во дворце, носил одежду из бархата, ездил на охоту и любил свою жену-красавицу; он плавал бы по морю к одним королям и заключал бы с ними союзы против других, узурпаторов и тиранов, и низвергал бы их в бою во главе стотысячной армии. Такая жизнь была бы ему по душе.
Но больше всего ему хотелось быть капитаном королевской гвардии. Он видел капитана и гвардейцев, когда они сопровождали престарелого короля, или его дочерей. Это был поистине рыцарь в блистающих доспехах... Начищенные доспехи действительно блистали (но совсем не как булькающая кастрюля), ловя солнечные лучи даже в облачные дни, а великолепнейшая лошадь всегда сияла боками... Однажды он увидел капитана в городе в обычном одеянии, увидел, потому что, не смотря на одежду, того выдавало какое-то неуловимое благородство: он держался с таким достоинством и в тоже время простотой... Обыкновенный человек из плоти и крови, но при этом неуловимо другой, не столь обычный, как все.
Но попасть в гвардию могли только юноши из знатных родов, которым не светило наследство: верность короне людей, веками и монетой связанных с ней, не вызывала сомнений, и, кроме того, на них не нужно было тратить много денег из казны - ведь благодаря столетней связи с короной они уже разбогатели, а потому доспехи и лошадей могли позволить себе сами.
Отец героя был кузнецом. В своё время и его отец был кузнецом, первым в роду; он накопил достаточно денег для того, чтобы завести свою небольшую кузницу, которую передал сыну - отцу нашего воина, и тот ковал для жителей соседнего квартала и всяческих мастеров из Квартала Гильдий. Маленький воин помогал ему, раздувая меха и подавая инструмент, потом он и сам стал ковать сначала простые вещи, а затем и что-то посложнее. В конце концов отец стал учить его создавать наконечники для копий и стрел, а потом и мечи для солдат. Кузница была хороша и известна, а отец маленького воина не брал с людей слишком много денег. Хозяева королевских кузниц не хотели тратить много из того, что казна выделяла им на работу; видя жизнь двора, они хотели жить также. Заказы на оружие и доспехи тихо отправлялись из королевских кузниц в маленькие и дешёвые, а деньги растекались по карманам. Много заказов попадало и отцу маленького воина. Работы было столько, что с годами юноша стал не просто мастером своего дела, но мастером сильным и поджарым. Мальчик, росший на улице, среди драчунов, хулиганов, воров и прочего отребья и всегда умевший постоять за себя, благодаря делу семьи мог учиться обращению с оружием и у армейских офицеров, которым они отдавали оружие, но теперь, когда у семьи появилось больше денег, он получил возможность тренироваться и у придворных фехтовальщиков.
Богатели и хозяева королевских кузниц. Сэкономленные на королевских заказах деньги отправлялись в их карманы, которые со временем становились всё больше и красивее, пока, с течением времени из карманов на хороших, но простых штанах не превратились в просторные загородные дома людей в павлиньих жакетах, жиппонах, дуплетах, накрахмаленных воротниках, в которых нельзя было двигать шеей, и прочих изощрённых, но неудобных одеждах с непонятными названиями, словно бы говоривших, что их хозяева не делают ничего, кроме как выпендриваются, тратя наворованные деньги. Вскоре где-то на юге разразилась война, и работы стало ещё больше.
Так и вышло, что среди сыновей хозяев королевских кузниц всё чаще стали встречаться гвардейцы (и всё реже – солдаты), и вот уже некому было ковать оружие для них самих. Так и вышло, что отец воина, годами оттачивавший своё мастерство, оказался начальником в одной из кузниц короля, прославившись своей работой и заменив какого-то ушедшего на покой воришку. Он знал, сколько и какого нужно металла для каждого оружия, сколько времени нужно накалять и охлаждать заготовки, чтобы металл был крепким, но пластичным, где можно достать самый лучший металл... Он знал всё, и его наняли начальником одной из кузниц. Он не только следил за работой старых мастеров, но и учил новых - с детства, как и своего сына, который к своим 19 годам научился владеть мечом не хуже любого гвардейца - ведь он ковал оружие, а значит, чувствовал саму его душу. Его отцу хорошо платили - не столько за его мастерство, сколько за молчание, ведь воровство продолжалось. Драконова болезнь обошла его, но он был осторожен, понимая всю опасность этих людей. Но понимал он и опасность того, что они делают: материалы приходилось брать дешёвые, а значит - не особенно хорошие, и даже его знания и мастерство не смогли бы сделать из этого действительно хорошее оружие. А война на юге не кончалась, и плохое оружие могло привести её сюда. И он пошёл к королю.
Престарелому монарху было 80, и его разум был уже не так чист, как безоблачное небо. Словно белая длань из старых легенд про колдунов и магов простёрлась над ним, а над юным воином и его отцом сгустились тучи. Сын пошёл за отцом, хотя тот велел ему следить за кузницей. Нутро сжимало предчувствие чего-то неотвратимого и тошнотворного. Отец зашёл в замок через главные ворота, и его сына свободно пропустили вслед за ним, снисходительно поглядывая на этого юного мечтателя-кузнеца. Когда-то, когда он бегал здесь ребёнком, на мальчика не обращали внимания, и теперь ничего не изменилось. Дозорные скучали на постах, подрёмывая на солнце, словно коты и собаки. Не желая идти на виду у всех, юноша зашёл за давно знакомый угол и залез на крышу по столь же давно знакомым выступам и пробрался к покоям короля… В детстве он часто лазил по этим стенам и крышам, и старые воспоминания снова проснулись внутри….
Время было послеполуденное, и король должен был отдыхать после обеда. Юноша заглянул в окно. Внутри стояли капитан гвардейцев и оба регента со своими солдатами. «Зачем им охрана в замке?» - удивился юноша и прислушался к ним. Мужчины о чём-то спорили, но слышно их не было. Солдаты не пускали капитана в покои короля. Молодой герой посмотрел сверху на город, этот суетливый муравейник, над которым кричали чайки, и бросил взгляд вдаль, на морскую гладь. Происходило что-то важное, чего он пока не понял. Ветер трепал его волосы, и он чувствовал себя королём мира здесь, в вышине. Но нужно было вернуться к обычному королю – где-то там был его отец, и что-то было не так. Он заглянул в соседнее окно. Это была комната короля, но короля в ней не было. Был только беспорядок и кровь на скомканных простынях. В резко распахнутые двери влетел капитан гвардейцев, и за ним вбежал один из регентов. Капитан достал шпагу и осмотрелся. Он обернулся и незаметным ударом проткнул надвигавшемуся на него солдату горло. И в этот момент появился его отец, мастер над кузницами. Он знал несколько тайных ходов в стенах замка и использовал их, не желая встречать в коридорах неприятных людей, которым он не доверял. Но регентов он встретил всё равно и на миг остановился, оглядывая неожиданное зрелище. Повинуясь порыву, юноша влетел в окно и уставился на остальных. Ближайший к нему регент воздел глаза к небу и переглянулся со вторым. Тот кивнул, и первый, тихо и равнодушно, как заученную, работающую без сбоев, а потому уже наскучившую и набившую оскомину мантру, произнёс:
- Убить их...
Слова прозвучали так буднично и обычно, как зов к обеду, что отозвались эхом в застывшем от напряжения воздухе. Через секунду солдаты ринулись на капитана, юношу и его отца, но те успели выскочить в окно и закрыть его.
- Они убили короля, - голос капитана звучал бархатно и уверенно одновременно. Смысл его слов резонировал с тем, как спокойно он это сказал, - или не убили, но решили его убрать отсюда, чтобы он не мешал. Вам нужно покинуть город, здесь вам больше нечего делать. Вас убьют. Я разберусь с этим.
Отец и сын в прострации смотрели на него. Солдаты высыпали на крышу через соседние окна и лавиной ринулись на них. Юный воин нервно и суетливо побежал по крыше к тому месту, где поднялся сюда. Пот ручьём катился по его лицу и спине; его отец бежал за ним. Но он уже не был так молод, как его сын, поэтому потел ничуть не меньше. Тот показал ему, где спускаться, и, достав из-под куртки свой клинок, повернулся к солдатам. Капитана не было видно. Оружие было частью его руки, юноша сам ковал его, и он вырос на улицах, а солдаты давно засиделись в своих клоповниках без дела. Но их было слишком много. Перед ним появился самый опасный из всех боец, что он когда-либо знал. Бульдог!
Воин открыл глаза. Солнце вставало над холмами и через листву его лучи заглядывали в окно. Бульдог…вот как его звали. Прохладное утро обещало обернуться жарким днём. Картина стояла у воина перед глазами: пока он отбивается от солдат, приземистый гвардеец с массивными челюстями заряжает арбалет и стреляет в его отца, спускающегося по стене. Стрела раскрошила выступ у него под рукой, и тот сорвался с пятиметровой высоты. Он смотрит вниз на отца, лежащего на земле, и впервые в жизни испытывает настоящий страх перед будущим. Он довольно смутно помнил, как сбежал. Спустившись, почти срываясь, по стене, он наклонился над отцом. Тот уже не дышал, и юный кузнец успел пробежать через закрывающиеся ворота, отмахнувшись клинком от подскочившего к нему солдата. Он не знал, что случилось с капитаном гвардейцев. Он так и не узнал точно, что произошло в тот день. Но он знал, что регенты сообщили народу, что король умер, и у них есть новый король – старшая дочь короля вышла замуж за первого регента. Юная девушка, мечтавшая о любви и сказочном принце, стала женой стареющего и лысеющего выходца с далёких островов, сделавшего состояние на торговле рыбой. Он и сам смутно напоминал рыбу своим отталкивающим видом и запахом. Конечно же, ей приставили нож к горлу. Так окончилась её мечта.
Так окончилась и его, юноши, мечта: он осознал тогда, что никогда теперь не станет не то что капитаном гвардейцев, но даже и самим гвардейцем. Убийц ссылали в копи в далёкие горы копать руду, но он сбежал в тот день. Схватив любимые клинки и мешок, в который наспех затолкал своё барахло и монеты, он пустился наутёк из города, выбравшись из него по задворкам, через полузаброшенные воротца недалеко от трущоб.
Сначала он отправился на войну. Назвавшись чужим именем, он убивал там. Но война с южанами закончилась, а война в душе продолжалась. Долгие годы он был наёмником и убивал на задворках страны и даже в других странах, и теперь его боялись. Теперь он не бегал. И он вернулся.
На холме, освещаемый лучами восходящего солнца, высился Королевский Замок. Он выглядел золотистым в лучах солнца. И там, на троне, сидел король, и около него стоял его верный пёс.
Воин застегнул все застёжки и ремни на своём облачении. Блистающий клинок, конечно, с ним. Походный мешок остаётся здесь. Воин вернётся за ним, как вернулся в этот город. 10 лет назад он был наивным мальчишкой, лазящим по крышам Замка и мечтающим о блистающих доспехах, семье и «долго и счастливо». Он вернулся сюда одиночкой, наёмником и убийцей, любящим выпивку и хорошую карточную игру в каком-нибудь борделе. Не лишённый иронии, он называл это влиянием цивилизации.
В лучах золотистого солнца всадник спускался с холма в столицу. Начинался новый день.