Я рубаху порвал у себя на груди
И поднялся в свой полный рост.
Сомненья мои далеко позади,
Впереди же враждебный блок-пост.
Я вразвалку иду, никуда не спеша,
Может каждый последним стать шаг,
Потому как укрывшись и злобно дыша,
На прицеле меня держит враг.
А сам вспоминаю дочурку свою,
Вот она, как живая, идёт...
И даже сейчас в этом самом бою
В сердце рана безжалостно жжёт.
Чётко помню бомбёжку, взрыв и обвал,
Обломки от стен и от труб,
Обезумев тогда свой дом разбирал,
И вот на руках дочки труп.
На колени упав, я по-волчьи завыл,
Как могло такое случиться?
Ненаглядный мой ангел, тобой только жил,
Немыслимо с этим смириться.
Я сказал себе так, я себе так велел:
"Буду тварей и я убивать".
И от вражеской крови все больше зверел,
Убивать...
Убивать...
Убивать...
Заговорённым я стал,
В пекло самое лез,
Хоть бы шрам какой
Хоть какой порез.
Убивая врагов, никого не щадя,
Чашу горя испил до дна.
Вынес жизни итог я, по трупам пройдя,
Нет ужаснее слова "ВОЙНА"!!!
А вскоре сошлись наших жизней пути,
Двух судеб столкнулись дорожки,
Без оружия парень лет двадцать пяти
Листочек читал у сторожки.
Улыбаясь душой, на письмо он смотрел,
Там строки любовью светились,
На выстрел сказать ничего не успел,
А глаза его долго мне снились.
И падая навзничь, письмо уронил,
А в нём фото, где он и дочь.
Словно яд на кинжале мне в сердце вонзил,
Она ж как моя, точь-в-точь.
Я миг представил, как при встрече скажу:
"Дочка, не жди больше папу,
Здесь не убийство, я просто служу,
И скоро дадут мне награду."
Это ужасно, это сверх моих сил,
Мне, как личности, брошен вызов,
Укор детских глаз сам себе не простил
И послал к чертям командиров.
Я рубаху порвав у себя на груди,
Преподам вам суровый урок -
Улыбнулся в глаза вон тому впереди,
И щёлкнул звонко его курок...