Я был виной её имаго,
я тоже (в чём-то) светоч и создатель,
светила — это отсвет мрака,
поскольку тьма — единый благодатель.
Ты больше пустоты и злобы,
ты проще и нежней вселенской грусти,
клочок эфира мелкой пробы,
раскрепощённый в полумёртвом чувстве.
И только тишина в полетьях,
где смерть, на чёрных крылышках порхая,
даёт надежду при соцветьях,
как правило, в ином аспекте рая.
Ты так похожа на свободу,
хотя в природе мало заточенья,
и всё в итоге сходит к роду,
ещё найдутся области мученья.
Лишь белый снег, до боли белый,
уносит к бездне страх и умиленье,
как хоботок души бестелой,
как первое — последнее мгновенье.
А кто сказал, что есть награды
за краткий день, за чистый миг печали?
Такой себе пример отрады,
скользить в ничто по голубой эмали.
Но ты, ты тоже хочешь света?
Зачем, бедняжка, в чём твоё желанье?
Молчишь, согласно мукам, это...
Не разговор. Обычное порханье...
Ты помнишь белладонну, кроха?
Ты помнишь мёда золотые пятна?
Какая дивная эпоха, —
души, испепелённой безвозвратно!
Гончаров А.С.
2018